– Как, черт подери, ты… – начал говорить спецназовец и принялся стрелять, но Ахиллес дернулся вперед, да так быстро, что тот не успел нажать на спусковой крючок.

Ахиллес схватил спецназовца за ведущую руку, навалился на него и ударил его локтем, сломав нос. Второй удар пришелся несчастному в пах.

– Ахиллес! – вскрикнула Марта.

Оглянувшись, он увидел, что новоприбывший схватил ее и приставил оружие к ее голове. За их спинами бушевал пожар в доме Хупера. Огонь перекинулся на машины, припаркованные на обочине, и они, одна за другой, начали взрываться. Ахиллес увидел языки пламени на бронежилете мертвого спецназовца.

Агент, державший Марту, и бровью не повел. Дуло его «глока» вжималось в ее висок.

– А ну стой! – сказал он.

Ахиллес услышал крики. Копы пытались справиться с кем-то еще. С кем-то еще! Он услышал: «Эй, вы, не двигаться!» и успел заметить метнувшуюся за машины фигуру в плотном пиджаке. Почему-то этот пиджак показался Ахиллесу знакомым. Возможно, парень уже видел его в тот день на Пенсильвания-авеню, а может, и двумя днями ранее на вокзале в Майами.

Мне кажется, я не один. Есть и другие.

Зазвучали выстрелы, вновь кто-то завопил.

Агент, приставивший дуло к виску Марты, вдруг понял, что ситуация изменилась. Кто-то повысил ставки. Он не опускал оружия, но его глаза забегали, словно мужчина отчаянно пытался увидеть, что же происходит за его спиной, но не решался отвести взгляд от ребят.

Вновь послышались выстрелы, и пули изрешетили стоявшую рядом машину. Ахиллес, Марта и агент дернулись. Ахиллес услышал что-то, напомнившее ему свист клинков. Вновь раздался крик. Агент, державший Марту, не выдержал. Он повернул голову и взглянул в ту сторону, где шел бой.

В этот момент огонь с машины перекинулся на амуницию мертвого копа. Раздались взрывы, и пули загрохотали по металлу. Воздух наполнился шипением и стуком. Подумав, что на него напали, агент повернулся, пригибаясь. Взорвалась еще одна обойма, во все стороны полетели пули. Марте удалось отстраниться, но агент едва ли обратил на это внимание. Он отстреливался от невидимого противника, позабыв о своей заложнице.

Воспользовавшись возможностью, Ахиллес схватил Марту за руку и затянул ее под фургон группы захвата. Они плашмя растянулись на земле. Впереди метались лучи прожекторов, бегали какие-то люди, слышался стрекот автоматных очередей.

К фургону подбежал какой-то спецназовец, словно и сам собирался укрыться за ним. Он застонал и открыл огонь по чему-то, чего Ахиллес не увидел. А потом клинок, обагренный кровью, на мгновение промелькнул в поле его зрения. Этим клинком спецназовцу отрубило голову, и не успел отзвучать его вопль, как тело повалилось на землю. Из обрубка шеи хлынула кровь, а голова откатилась в сторону.

Гул вертолета стал еще громче, если это вообще было возможно. Машина, казалось, затряслась. Землю залил слепящий белый свет, от пуль во все стороны летели комья грязи. Загадочный убийца спецназовцев отпрянул, ища укрытие.

– Эй! – донесся крик.

Первый спецназовец пустился на поиски сбежавших, и Марта закричала, когда он сунул руку под автомобиль и схватил ее за волосы, вытаскивая наружу. Ее крик что-то затронул в Ахиллесе. Словно у него внутри щелкнул какой-то переключатель.

Выскочив из-под фургона, он бросился на бойца спецподразделения, который уже надевал на Марту наручники.

Глаза спецназовца расширились от изумления, он попытался отразить атаку, но двигался слишком медленно. Сейчас Ахиллес видел только Марту, кричащую от боли, видел, как рука бойца вжимает лицо девушки в грязь. Парень с такой яростью набросился на солдата, что поднял его над землей и швырнул в стоявшую вдалеке машину. Спецназовец застонал, его рука потянулась к ножу на бедре, но Ахиллес уже дернулся вперед и с разворота ударил бойца в челюсть. С лица солдата сорвало защитные очки, изо рта вылетели выбитые зубы.

– Ахиллес!

Крик Марты заставил юношу оглянуться. Слева, ярдах в пятидесяти от него, стоял тип, спустившийся из вертолета. В руках у него была винтовка. Агент был слишком далеко, Ахиллес не успел бы добраться до него и уже приготовился к выстрелу, но его так и не последовало. Напротив, послышался стон, и стрелок дернулся. Его руки дрогнули, винтовка повалилась на землю, а из груди, порвав рубашку, вышло окровавленное лезвие. Пальцы агента еще успели коснуться лезвия, а затем он потерял сознание и его тело, подрагивая в конвульсиях, медленно осело на землю.

Ахиллес поднялся на ноги, глядя на своего спасителя. Его лицо было скрыто дымом пожара, но юноша заметил его улыбку. Незнакомец поднял руку и показал Ахиллесу… отметины у себя на ладони.

Вновь послышалась пальба, и Ахиллес увидел, как второй агент из вертолета обходит машину, не прекращая стрелять из автомата. Владелец меча отшатнулся в сторону и исчез.

Ахиллес почувствовал, как Марта схватила его за руку. Ребята бросились бежать прочь. Не важно, намеренно ли человек с мечом пытался отвлечь на себя пальбу, но именно так и произошло. Вскоре Марте и Ахиллесу удалось скрыться с места бойни.

И раньше все было плохо. Теперь стало еще хуже.

Передвижной командный пост на улице Джорджтауна

– Что, черт побери, случилось? – осведомился Кроули.

Его команда заняла один из фургонов на улице, где раньше жил Хупер. Дверь фургона оставалась открытой, и агенты видели, как суетятся вокруг дома пожарные и врачи «скорой помощи», как медики убирают с земли трупы. Тут царила кипучая деятельность – да, люди были шокированы, ошеломлены, но каждый выполнял свой долг.

Кроули потерял своих агентов.

Мало того, он еще и потерял этих двоих детей. Опять!

Да, сейчас его трудно было назвать довольным, но его гнев не шел ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Шапаль. Агент казался спокойным, но за этим фасадом невозмутимости бушевало пламя ярости. Его глаза горели, кулаки то сжимались, то разжимались, да и резкие движения предательски выдавали бешенство.

Хупер – погибший сегодня Хупер – был прав в отношении Кроули. Да, Роберт Кроули всегда считал себя человеком, преданным делу. И даже человеком войны. Но теперь, глядя на Шапаля, он понимал, что быть высококвалифицированным бойцом и любить бой – это совершенно разные вещи. Шапаль жил ради сражений. Он ими наслаждался.

Нет, решил Кроули, он не человек войны. Он не такой, как Шапаль. Да, он мог вступить в бой, если в этом была необходимость. Он проливал кровь в прошлом и готов был делать это и в будущем. Но Роберт не получал от этого удовольствия. И последняя пара дней явственно это показала.

Однако теперь надежный боец был нужен ему больше, чем когда бы то ни было.

Потому что… кое-что изменилось.

Этому парню помогли, и помогли не так, как делал бы это Хупер. Нет, иначе. Похоже, что… Кроули вовремя осекся, не решаясь размышлять об этом. О том, что по округе может бегать второй такой парнишка. Один и так уже представлял опасность. Но два? Этот второй смог остановить каждого агента и каждого полицейского на своем пути. Он оставил после себя горы трупов. Если уж на то пошло, этот второй мальчишка еще более опасен, чем первый.