Одним осторожным движением я задрала свой свитер вверх, чтобы осмотреть шрамы. Красные линии на светлой коже напоминали гротескную 3D татуировку. Они выглядели не как свежая рана, а как будто им уже несколько дней. По опыту я знала, что они скоро исчезнут. А с ними и возможность узнать больше о моем будущем.

Я шагнула в комнату и застыла посреди движения. Чай пролился и капал на темно-красный плетеный ковер.

– Скажи, пожалуйста, сколько времени тебе нужно на дорогу домой?

Там сидел Нийол. Подобрав под себя ноги. На моей незастеленной кровати.

– Разве мы не попрощались час назад?

– Не могу вспомнить, чтобы ты прощалась. Ты просто сбежала. Довольно грубо с твоей стороны.

– Разве это не должно было быть явным признаком того, чтобы меня оставили в покое?

Я подошла к столу и поставила дымящуюся чашку, чтобы чем-нибудь заняться и не продолжать смотреть на него, сидящего на матрасе, как будто это было самое обычное дело на свете.

– Почему, черт возьми, ты просто не позвонишь, если тебе что-то нужно?

– Дверь была открыта, я воспринял это как приглашение. И я не знал, придешь ли сегодня вечером, потому что ты не ответила на мое сообщение.

Я отвернулась и закатила глаза. Села на стул. На довольно большом расстоянии от него.

– Вряд ли это был вопрос. Ты прислал мне ссылку.

– Твой надзиратель не вернулся домой с тобой, да? – спросил Нийол, не отвечая мне. Черты его были нейтральными, но глаза сверкали. Ему было невероятно весело.

– Нет, не вернулся. Что тебе нужно?

Он театрально вздохнул и скрестил руки за головой, прежде чем упасть на подушки. Поверх рубашки он теперь надел широкую черную толстовку с капюшоном, которая тем временем скользнула вверх, так что я могла видеть его белые боксеры и загорелую кожу.

Раскаленная ненависть закипела во мне. Сначала она была направлена на него, потому что он был здесь, а через несколько секунд – на себя саму, потому что я все еще так бурно реагировала на это.

– Наверное, я не заслуживаю другого обращения, – пробормотал Нийол. Словно ему тоже было трудно смотреть мне в глаза, он перевел взгляд на потолок.

Мне совсем не хотелось думать, что сегодня ночью я лягу в свою постель и почувствую его запах на простыне. Я не хотела иметь с ним ничего общего. Почему он делал все таким чертовски трудным?

– Итак, как можешь себе представить, это был предлог, чтобы я пришел сюда из-за вечерней акции. Я хотел извиниться перед тобой.

Покачнувшись, он сел и пристально посмотрел на меня. В его глазах все еще светился блеск, но теперь это не было забавой. Его кадык ходил туда-сюда.

Это был страх?

– Я должен был сделать это гораздо раньше. Так что – даже если это будет слишком поздно и ни к чему тебя не приведет: прости за то, что произошло в Лидсе. За то, что я сделал с тобой. Мне очень жаль, что я воспользовался твоей лучшей подругой. А потом тобой. Хотя ты была так добра ко мне. Прости, что слушала меня часами по ночам, а я никогда не спрашивал, как у тебя дела. И больше всего мне жаль, что я настроил против тебя Софию, поцеловал тебя и переспал с тобой. Это было действительно паршиво.

Ненависть угасла так же быстро, как и пришла. В отчаянии я цеплялась за последний остаток чувства. Хотела вызвать ее снова. С ней мне было бы проще. В отличие от комка в горле, который перекрыл воздух и заставил горячие слезы навернуться на глаза.

Проходили секунды. Грохот дождя по крыше смешивался с моими прерывистыми вздохами. Его беспомощный взгляд остановился на мне.

– Чем я могу помочь? – казалось, спрашивали меня черные глаза. – Скажи мне, как я могу помочь.

Человек, который тебя уничтожил, не может быть тем, кто соберет тебя обратно.

Но слышать эти слова из его уст не было похоже на разрушение.

– Могу я… Могу я взять тебя на руки? – никогда еще я не слышала этого голоса. Грустный, да, опустошенный, соблазнительный, ироничный. Но никогда – неуверенный.

И все же, или, может быть, именно поэтому, я покачала головой.

– Оставайся там, где есть, – выдавила я.

– Ладно. Ладно, прости.

Казалось, прошла целая вечность. Черные и серые облака миновали окна, и наступила ночь.

Раз он мог подавить свою гордость и извиниться, то может посмотреть, что это делает со мной.

– Хорошо, – мой голос звучал нормально, и я с облегчением выдохнула. – Все нормально. Итак, по поводу акции мне сначала придется поговорить с Уиллом. Это все, ради чего ты пришел?

Я увидела боль в его глазах. Я достаточно часто видела ее в Уилле, когда он впитывал мои чувства, как губка. Трудно поверить, но Нийол действительно казался способным на сочувствие…

К счастью, он быстро пришел в себя и принял нейтральное выражение. По винтовой лестнице послышались шаги.

– Киа? – прокричал Уилл. – Ты одна?

Должно быть, он был на полпути. Гроза была как всегда громкой, но я почти никогда не пропускала звук открывшейся входной двери.

Ты была изрядно увлечена…

Я вскочила со стула. Понятия не имею, о чем я думала. Может быть, хотела преградить ему путь и увести вниз. Или заставить Нийола спрятаться под кроватью. Нелепо. Это была бы прекрасная возможность задушить моего инвента. Тем не менее меня просто грызла совесть.

Почему, собственно, черт возьми?

Выражение лица Нийола изменилось за считаные секунды. Широко ухмыляясь, он наблюдал, как я запаниковала, затем скользнул немного дальше назад, пока не уперся в стойку кровати. Одной рукой распустил косу, так что волосы упали ему на плечи, другой натянул одеяло на ноги. Не хватало только, чтобы стянул через голову толстовку и рубашку.

Я бросила на него убийственный взгляд и шагнула к перилам, где уже появилась светлая шевелюра Уилла.

– Привет! – крикнула я, слишком громко и запыхавшись по необъяснимой причине.

Наши взгляды встретились. Рефлекторно Уилл лучезарно улыбнулся мне. Сначала в улыбке отразилось облегчение. Значит, он все-таки беспокоился обо мне? Затем пришло удовлетворение. Так он выглядел и тогда, когда смотрел на сестру. А потом было что-то еще. Что-то, что исчезло за последние несколько дней, а теперь постепенно возвращалось. Тоска, с долей неуверенности.

В моем животе заметалась дикая стая бабочек.

Самое время, Киа.

– Здравствуй, Уильям.

Глаза Уилла сузились, и он поднялся на последнюю ступеньку, посмотрел мимо меня на кровать и застыл.

– Он как раз собирался уходить, – вырвалось у меня. Больше всего мне хотелось бы дать пощечину самой себе. Разве это не был тот точный набор слов, который Уилл использовал, когда Нийол появился на пороге нашей двери?