— Не разговаривай, дружище, — говорит Майкл. — Береги силы.

— Для чего? Теперь это неважно, верно? Сначала я думал: «Наверное, мой старый дружище не простит меня». Но теперь я знаю. Все прошло. Ты больше не держишь на меня зла. Правда?

Майкл поглаживает его руку, стараясь успокоить его.

— Думаю, да, дружище. Но есть один нюанс. Ты не мертв.

— Нет? О черт.

Эндрю затихает, словно потерпев поражение, и закрывает глаза.

Майкл сидит возле него, пока не приходит Мэри Энн.

* * *

— Что случилось, Мэри Энн? Господи, это я во всем виноват.

Он смотрит на нее со стула и видит перед собой уставшего ангела с темными кругами под глазами от недосыпания.

Эндрю крепко спит, но Майкл на всякий случай выводит Мэри Энн в коридор.

— Майкл, не говори глупостей, конечно, ты не виноват.

Она обнимает его, и он позволяет себе — сначала неохотно, все еще пребывая в состоянии тревоги, — крепко прижаться к ней, как будто боится упасть. Он словно нуждается в опоре.

— У него был сердечный приступ, Майкл. Это не впервые. И твоей вины здесь нет.

— О, я говорил такие ужасные вещи, Мэри Энн. Когда мы были в той лодке. Некоторыми своими словами я просто добил его.

— Ты не мог сказать ничего такого, о чем бы он сам не думал все эти годы.

После некоторых колебаний он отстраняется от нее, словно отступая и выходя из укрытия.

— Когда Деннис сказал, что он в больнице, я подумал, что он попытался покончить с собой.

Мэри Энн пожимает плечами.

— Кто знает, как это назвать? Он курит по две пачки в день крепких сигарет без фильтра, много пьет, ест только сильно зажаренную пищу. И это после двух инфарктов. Он живет так все эти годы после войны. Ты когда-нибудь слышал историю самоубийцы, который надел себе петлю на шею и встал на глыбу льда?

Он встревоженно смотрит ей в глаза. Она говорит бесстрастно, но он знает, что это не соответствует ее чувствам. Возможно, это просто ширма, за которой она привыкла прятаться.

— Он поправится?

— Пока все идет неплохо. Но нет никаких гарантий.

— Если бы ты только слышала, что я говорил ему в лодке. Господи, если бы можно было вернуть все назад…

— Что ты мог сказать такого ужасного?

— Я заставил его признаться в том, что он желал смерти Уолтера.

Ей требуется какое-то время, чтобы прийти в себя. Как после удара. Который чуть не сбил ее с ног.

— Он признался?

— Не сразу, но признался.

— Почему он этого хотел?

— Потому что любил тебя. Хотел возвратиться домой и жениться на тебе.

— Лучше нам вернуться в палату.

* * *

У Эндрю широко раскрыты глаза, когда они подходят к его постели. Он поворачивает лицо к Майклу.

— Стиб. — На лице проступает ярко выраженное презрение. — Что ты здесь делаешь?

— Дорогой. — Мэри Энн торопится к его кровати. — Майкл проделал весь этот путь из Калифорнии, чтобы увидеть тебя. Разве это плохо?

— Да, лучше не бывает.

Майкл улыбается.

— Рад, что ты пришел в себя, дружище.

— Я тебе не дружище, Стиб.

Они молча сидят на террасе ее ухоженного дома, и Майкл оглядывает ее сад, освещенный луной. Она и сама смотрит вокруг его глазами — аккуратно подстриженный газон, ровные цветники. Подвязанные розы плетутся по дощатому забору. Папоротники и цветы, плющ, обвивающий решетки.

— У тебя красивый сад, — говорит он.

— Спасибо.

Она маленькими глотками пьет красное вино, и когда ее бокал пустеет, Майкл снова наполняет его.

Уже поздно, и воздух становится прохладным. Ощутимо прохладным. Он будто глоток свежего воздуха за все эти годы.

— Сразу видно, что ты уделяешь саду много времени, — говорит он. — Что любишь его. Всегда можно определить, что человек любит, потому что любимым уделяют внимание. Что бы ты ни говорил, а по-настоящему ты любишь только то, чему посвящаешь большую часть времени. — Он делает паузу, чтобы вдохнуть побольше воздуха, словно ему неловко за свою разговорчивость. И все-таки он продолжает: — Иногда я смотрю на свою жизнь и думаю: «Что мне в ней дорого? Что важно?» Наверное, когда я вернусь, возьмусь достраивать этот чертов дом.

Она ничего не говорит, просто берет его за руку.

Он просит ее подняться со стула и сажает к себе на колени. Она не спорит и не сопротивляется. Он обнимает ее за талию, и она кладет голову ему на плечо.

— Не подумай, что я опять пытаюсь соблазнить тебя, — шепчет он ей на ухо.

— Я знаю.

Он прячет лицо в ее волосах, утыкаясь в шею.

— Я не хочу, чтобы он умирал, Мэри Энн.

— Ты уверен?

Он приподнимает ее голову со своего плеча, чтобы видеть лицо. Его лицо в тени. Она не может узнать по нему то, что ей хотелось бы узнать.

— Я не питаю к нему вражды. Я наконец нашел его после долгих поисков и не хочу больше терять.

— Но ты так хотел, чтобы мы были вместе.

— Не так. Не ценой его жизни.

Она пристально вглядывается в его лицо, чтобы убедиться в его искренности.

— Ты знаешь, это должен был сказать Эндрю.

— Что ты имеешь в виду?

— Про Уолтера. Также и он должен был все понимать. Я весь день думала об этом. С той самой минуты, когда ты сказал мне. Пыталась убедить себя в том, что он поступил, как любой другой на его месте. Но все равно в голове не укладывается. Все эти месяцы я сидела дома, молилась о возвращении Уолтера. А Эндрю надеялся на то, что этого не произойдет. Это же предательство. Только враг мог поступить так.

Он вздыхает и кладет ее голову обратно к себе на плечо. Гладит ее волосы.

— Но тебе придется простить его за это.

— Почему?

— Потому что в этом весь смысл. Я думаю, он ждет от всех нас именно этого.

— Кто он?

— Уолтер. Он этого хочет.

— О.

— Думаю, поэтому мы и совершаем все наши поступки. Пытаемся докопаться до сути. Чтобы простить друг друга. Я так думаю.

— Не знаю, Майкл. — Она тихонько всхлипывает. — Не знаю, смогу ли я простить это.

Они сидят какое-то время молча. Несколько минут.

Потом Майкл произносит:

— У вас с Эндрю никогда не было детей?