В человеческом обличье я не мог навострить уши, но всё-таки попытался. Постойте-ка! Уж не оборотень ли он? Ведь вполне могут существовать оборотни-мокрицы!

Я попытался расспросить Анну об этом парне, но безуспешно – она лишь сказала:

– Ты же знаешь, Дональд не имеет права говорить о своих пациентах.

Вместо этого мы обменялись новостями. Когда я рассказал, что видел гризли, Анна вытаращила глаза:

– Боже милосердный, и это ранней весной! Ты далеко от него находился? Он был очень зол?

Я не стал говорить правду – «примерно в двух сантиметрах» и «да, ужасно», – и моя приёмная мать вскоре успокоилась. Она радовалась, что в «Кристалл» скоро будет родительский день. Я умолчал о том, что родители-оборотни и несведущие приглашены в разные дни.

Анна рассказала, что в службе опеки сейчас напряжённая обстановка, но завтра она наконец-то поговорит с мистером Крампом о Холли. Что она была с Бинго у ветеринара, потому что пёс, похоже, начал патологически бояться кошек, и что Мелоди мужественно борется со страхами, которые терзают её после похищения.

Будто по сигналу, я услышал шлёпанье босых ног.

– Джей! – Мелоди в ночной рубашке сбежала по лестнице и бросилась мне на шею. Я был рад, хотя едва не задохнулся. – Останешься на ночь? Я купила в супермаркете на карманные деньги кошачьих лакомств.

Анна удивлённо взглянула на дочь и погладила её по волосам:

– Зачем, золотце?

Я мысленно вздохнул. Мелоди как-то говорила, что хочет покормить меня в обличье пумы, но я не воспринял это всерьёз.

– Мы хотели порадовать соседскую кошку, – поспешно пояснил я. – Но видишь ли, Мелоди, она предпочитает стейки.

– Вот оно что! – Мелоди быстро сообразила и тут же начала уговаривать Анну устроить гриль-вечеринку.

Тут, увы, появился и Марлон – он спустился в кухню за колой. Здороваться со мной было ниже его достоинства – он лишь искоса глянул на меня. С тех пор как я освободил Мелоди, он больше не враждовал со мной, а лишь делал вид, будто я таракан, ползающий у него под ногами.

– Кстати, есть новости – сегодня звонил тренер школьной футбольной команды, – весело рассказала Анна.

Марлон напоминал кошку, отведавшую сливок:

– Хотел поговорить о следующей тренировке? Я считаю, в прошлый раз я неплохо себя проявил.

Его команда была ему гораздо важнее школьных оценок, и Дональд постоянно из-за этого возмущался. На Рождество Марлон попросил спортивную скамью для силовых упражнений, чтобы накачать мускулы на руках. Почему бы ему не притащить пару камней? В Скалистых Горах их было предостаточно.

– Нет, мистер Санчез звонил из-за Джея, – сказала моя приёмная мать и посмотрела на меня. – Наверное, он видел тебя недавно в школе и хотел спросить, не хочешь ли ты играть в его команде. По спецразрешению, в качестве гостя. Разве не забавно, что он тебя не забыл?

Лицо Марлона исказила гримаса.

– Что в этом забавного? – выдавил он. – Надеюсь, мистер Санчез это не всерьёз?

– По-моему, он говорил вполне серьёзно, – возразила Анна. – Не будь таким эгоистом, Марлон, ты ведь знаешь, что в интернате Джея мало спортивных секций!

Сводный брат бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось: «Если согласишься – тебе не жить». Только на меня этот взгляд не произвёл должного впечатления: ведь Марлон, в отличие от мистера Гудфеллоу, не мог похвастаться длинными зубами гризли.

– Заманчивое предложение, – весело отозвался я. – Я соглашусь. Всегда хотел играть в футбол.

Марлон, похоже, не поверил своим ушам:

– Гадкий крысёныш, ты ещё об этом…

– Марлон! – Анна бросила на него испепеляющий взгляд. – Хочешь просидеть завтра весь день под домашним арестом?! Немедленно извинись перед Джеем!

– Извини, – проскрежетал Марлон и явно попытался раздавить в руке стакан с колой. Со мной тоже такое случалось, когда я только поселился у Рэлстонов, но я делал это нечаянно.

Я улыбнулся:

– Ничего. Я просто пошутил. Футбол – это не для меня. Кроме того, это твоя территория.

Марлон медленно поднял голову. Я ещё никогда не видел у него такого взгляда. Черты его лица постепенно разгладились.

– Правильное решение, чувак, – сказал он и ткнул меня в плечо, но ради разнообразия не больно.

Марлон, топая, поднимался по лестнице, а Анна, слабо улыбаясь, качала головой. На её лице тоже читалось облегчение.

– Ты точно уверен?

– Точно, – ответил я и ещё раз обнял её. Я пообещал Мелоди, что скоро покажу ей колибри на горных лугах Гранд-Титона, и попрощался, чтобы поехать с Холли обратно.

Холли болтала не меньше, чем по пути в город, но в этот раз от радости:

– Ха-ха, так смешно вышло… Они хотели показать мне Санди и попытались подманить её орехами, но Санди, к сожалению, так и не появилась. Они сказали, что в следующий раз я обязательно с ней познакомлюсь, хи-хи! – От смеха Холли согнулась пополам. – Они звали меня к себе в гости ещё. Пожалуй, надо время от времени навещать их в обличье Санди, а то они будут скучать по своей белке.

Я рассмеялся:

– Не волнуйся, я никому не расскажу.

– Они даже сказали… – Холли покраснела как помидор, – …что подумают, не удочерить ли меня. Они такие орешковые! И ещё я им сказала, чтобы позвонили на всякий случай мистеру Крампу и поговорили с ним.

– Это просто чудесно, Холли! – обрадовался я от всей души. – Сильверы очень милые.

– Похоже на то, – согласился Тео, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке. Он сообразил, о чём идёт речь, но я знал, что он никому ничего не расскажет. Тео всё ещё пытался искупить свою большую ошибку – то, что раньше снабжал Миллинга информацией.

Когда мы приехали в школу, было уже поздно, и первый этаж, где находились классные комнаты, выглядел заброшенным, как медвежья берлога зимой. Мы с Холли пошли к учительской… И тут мне в нос ударил странный запах.

Краска. Причём свежая.

Я молча протянул руку, чтобы остановить Холли. Она вопросительно посмотрела на меня, и я кивнул на коридор. Мы крадучись двинулись дальше и обнаружили перепуганную Лу, которая с красками и кистью в руках стояла перед одной из картин миссис Паркер. Лу! Значит, это Лу рисовала на картинах!

– Так-так, – сказал я с усмешкой, и, как всегда при виде Лу, сердце у меня учащённо забилось. – Хорошая идея. Смотри только, чтобы миссис Паркер не вернулась с прогулки в обличье мопса и не застукала тебя.

От ответной улыбки Лу мои колени стали ватными.

– Когда она греет себе в кухне молоко, это означает, что больше она не будет выходить на улицу: она пьёт его перед сном. Но в последнее время она частенько стала караулить свои картины, так что я продолжу, ладно?