— Но вы же исполните свой долг, неужели вы не понимаете? Это будет лучше, чем отказаться, потому что в противном случае я смогу лишь принести вам свои извинения за то, что вас доставили сюда и — отправить обратно в департамент Военно-морского флота. Полагаю, что это задержит вас еще больше, потому что они захотят продержать вас здесь до суда над Спрингом и его пиратами. Правда, это всего лишь мое личное предположение.

Так вот оно что! Шантаж! Ах ты, благочестивый маленький мерзавец! Он смотрел на меня, благодушно помаргивая — видите ли, он думал, что я испугаюсь задержки и того, что правительство США будет продолжать свои, столь неудобные для меня, расспросы. Этот коротышка и не представлял себе, что если я только попаду на процесс по делу «Бэллиол Колледж», то мое настоящее имя сразу выплывет наружу и старину Флэши возьмут под стражу вместе со всей остальной командой. Затем будет тюрьма — Бог мой, да они могут даже повесить нас! Вместо этого мне предлагают рискнуть — правда, обещают, что собственно и рисковать-то не придется, — и переправить беглого негра в Огайо. Он поймал меня, этот змееныш, но он не знал, насколько сильно, и не должен был об этом узнать.

Так, если я ему откажу, то мне точно крышка. Значит, мне стоит согласиться. Я попытался пораскинуть мозгами, придумать еще какую-нибудь отговорку, найти какой-то выход, но все тщетно. Все у меня внутри восставало против его предложения, но это все же был риск против абсолютной уверенности. И к тому же он полагал, что рисковать вообще не придется, хотя я в это и не верил. И что же я должен был делать? Я частенько попадал в ловушку между двумя невыгодными предложениями и в моей трусливой натуре было выбирать наименее опасное из них. Это было все, что я мог сделать в данный момент, а там — посмотрим, как повернется. Итак, я должен согласиться и быть готовым улизнуть при первых признаках опасности. Мне придется доставить этого чертового Рэндольфа на север — что ж, пусть так и будет. Если дело пойдет плохо, то я как-нибудь из этого выберусь. При необходимости я просто брошу его. Но если все пройдет хорошо, а шансы на это есть, то я окажусь на полпути домой, а Спринг и весь флот Соединенных Штатов останутся далеко за кормой. Теперь, оглядываясь назад, я могу только сказать, что это представлялось мне меньшим из двух зол. Ну что ж, мне и раньше доводилось ошибаться.

Если вам приходится становиться на колени, то делайте это с грацией.

— Очень хорошо, сэр, — сказал я с торжественным видом, — я вынужден согласиться. Я должен буду совместить исполнение своего долга и, — я заставил себя взглянуть ему прямо в глаза, — желания своего сердца, которые состоят в том, чтобы помочь вашей благородной борьбе.

Сам Комбер не смог бы сказать это лучше, и это маленькое чудовище просто растаяло. Он схватил меня за руку и назвал спасителем, но затем снова перешел на деловой тон. Он вызвал еще одного парня, длиннолицего фанатика, и познакомил нас.

— Думаю, что наши истинные имена, — добавил он при этом, — будет разумнее не открывать вам, мистер Комбер. Я предпочитаю быть известным как мистер Крикс, что вы, очевидно, найдете весьма подходящим, xa-xa. [XXXIV*]

Дальше все были сама благожелательность и веселье — проклятье, они были просто в восхищении — а мои мысли были в полном смятении, но мне так и не удалось придумать что-нибудь путное. Крикс все суетился, пригласил еще двоих, которые, как я подозревал, были теми людьми, кто притащил меня сюда, и рассказал им хорошие новости. Они тоже жали мне руки и благословляли меня, полные благочестивой радости. Да, говорили они, все уже готово и чем скорее тронуться в путь, тем лучше. Крикс энергично кивал, потирая свои маленькие ручки, а затем взглянул на меня:

— А теперь я обещаю еще один маленький приятный сюрприз. Я уже говорил вам, мистер Комбер, что Джордж Рэндольф скрывается. Он здесь, в этом доме, и сейчас я буду иметь честь представить друг другу двух главных героев нашей истории. Идемте, джентльмены.

Мы спустились по лестнице и прошли в заднюю часть дома, где в небольшой комнатке за столом сидел молодой негр, который что-то писал при свете керосиновой лампы. Он поднял голову, не вставая, и одного взгляда на его лицо мне было достаточно, чтобы понять — вот парень, который мне абсолютно не нравится.

Это был худощавый высокий квартерон примерно моего возраста. У него были черты белого человека, если не считать слегка толстоватых губ, красивые брови и самоуверенное выражение лица, вроде «как-же-мне-на-всех-вас-наплевать». Пока Крикс излагал всю историю, он сидел, вертя в руке карандаш, а когда ему сказали, что здесь находится человек, который доставит его в землю обетованную и Крикс повернулся, представляя меня, Рэндольф неохотно поднялся и протянул мне крепкую коричневую руку. Я пожал ее — она была вялая и мягкая, как у женщины, — и затем повернулся к Криксу.

— Вы не испытываете никаких сомнений? — спросил Рэндольф. Его голос был холоден как лед, а слова он выговаривал очень тщательно. Настоящий чванливый белый негр — вот кто он был. — На этот раз у нас нет права на ошибку. В прошлом их было слишком много.

Это меня несколько сбило с толку; на минуту я забыл о своих собственных страхах. А Крикс, к моему удивлению, горячо принялся убеждать его.

— Нет, Джордж, никаких. Как я уже говорил вам, мистер Комбер — наш проверенный боец. Вы не могли бы попасть в лучшие руки.

— Ах, — сказал Рэндольф, вновь усаживаясь на стул, — ну, тогда все хорошо. Надеюсь, он понимает всю важность того, чтобы я достиг Канады? А теперь расскажите мне поточнее, как именно мы выберемся отсюда? Полагаю, что modus operandi[70]таков, как мы его обсуждали, и мистер Комбер способен в точности его выполнить.

Я просто остолбенел. Не знаю, что я ожидал увидеть — наверное, одного из этих черномазых, с копной шерсти на голове, который называл бы меня «масса» на каждом шагу и слезно благодарил бы за то, что кто-то рискует своей шеей, чтобы помочь ему обрести свободу. Но во всяком случае, не Его Чертову Милость лорда Джорджа Рэндольфа. Можно было подумать, что он делает Криксу одолжение. Пока коротышка излагал свой план спасения, Рэндольф снисходительно кивал головой и время от времени вставлял свои замечания — ни дать ни взять судья на процессе. Наконец он произнес:

— Очень неплохо, звучит вполне удовлетворительно. Не могу сказать, что мне понравились некоторые… э… детали. Дать приковать себя к группе черных — я надеялся, что мне удастся избежать столь жестокого унижения. Но поскольку так должно быть… — он одарил Крикса горькой улыбкой. — Ну что же, и через это придется пройти. Полагаю, что это небольшая плата. Надеюсь, мне хватит духа заплатить ее.

— Конечно, Джордж, конечно, — воскликнул Крикс, — после всего того, что вам довелось вытерпеть, это будет всего лишь мелочь, последний маленький пустяк.

— О, да, как всегда одна, еще одна последняя мелочь! — с горечью повторил Рэндольф. — Все мы знаем про верблюда, не правда ли, и про последнюю соломинку. Знаете ли вы, что когда я оглядываюсь в прошлое, то задаю себе вопрос: как мне удалось все это выдержать? А тут, вы говорите, последний пустячок. Но почему столь неудобный? Ну что ж… — он пожал плечами и, повернувшись, посмотрел на меня. Я все еще стоял. — А вы, сэр? Вы-то знаете, какая пропасть лежит между нами? Ваша задача не будет трудной — всего лишь прокатиться на пароходе, с гораздо большими удобствами, чем те, которые будут предоставлены мне. Вы уверены, что…