К слову сказать, в Рим уже начали стягиваться европейские государи. Прибыл герцог Флорентийский Пьеро Медичи, герцогиня Миланская Катарина Сфорца. Со всей возможной осторожностью, с оглядкой на оппозицию, приволокся венецианский дож Агостино Бабариго, всё ещё пытающийся усидеть задницей на всех стульях сразу. Наверняка уже плыла морем Изабелла Католичка, разумно рассудив, что от её мужа Фердинанда на такого рода собрании государей толку будет не так чтоб сильно много. Совсем скоро обещалась показаться Анна Бретонская, причём тоже морем. Именно морем она сперва перебралась из родной Бретани в Испанию, а затем, в сопровождении уже и испанских кораблей, огибая Пиренеи, да по Средиземному морю. Длительное путешествие, но всяко быстрее и безопаснее, нежели по суше, через ни разу не доброжелательную Францию.

Мануэль Португальский должен был появиться с некоторой задержкой. Ну да время терпело, проблем не намечалось. А вот Генрих VII Тюдор, король Англии… этот далеко не факт, что появится сам, скорее всего пришлёт кого-то из своих лордов. Осторожен, недоверчив, но вместе с тем расчётлив, а потому личное присутствие не столь и обязательно. Да и причины не покидать пределы Англии более чем весомы — чего стоил хотя бы скрывающийся в Шотландии Перкин Уорбек, выдающий себя за Ричарда, герцога Йоркского, младшего сына покойного короля Эдуарда IV.

По схожим причинам не следовало ожидать личного присутствия короля Шотландии, Якова IV Стюарта. Шотландец очень уж сильно хотел наложить лапы если не на всю Англию, то хотя бы на часть, используя как марионетку того самого Уорбека. Понятное дело, что, удайся лже-герцогу Йоркскому захватить власть — он непременно поделился бы с королём Шотландии парочкой провинций, да и выгодные последнему договора заключил бы.

Неустойчивое равновесие — вот как можно было охарактеризовать ситуацию между английским и шотландским монархами. Оба они выжидали ошибки соперника… а визит кого-либо в Рим вполне мог считаться таковой. Вот и придётся мне разговаривать с полномочными представителями, но не с коронованными особами.

Забавно, но владыку Священной Римской империи, императора Максимилиана, даже настойчиво убеждать не пришлось — сам обещался прикатить во всём своём имперском величии, явно видя в присутствии какие-то очень весомые выгоды. А после подобного известия резко засобирались в Рим и соседи империи — король Венгрии Ласло II Ягеллон да Иоганн Ольденбургский, король Дании и, с недавних пор, Швеции.

В общем, почти все «тяжеловесы» Европы быть обещались самолично либо посредством тех самых доверенных лиц. Позапамятовал ли я о ком-либо? Ну уж точно не о Яноше Корвине, короле Хорватии и Славонии. Этот монарх, по факту положением своим обязанный нам, Борджиа, готов был появиться, как только прикажут. Однако… Постоянное ожидание пакостей от Ласло II Ягеллона со счетов сбрасывать не стоило. Вот и было ему посоветовано не высовываться, крепить оборону и не беспокоиться о том, что про него забудут. Посол в Риме имелся, вот его присутствия и достаточно окажется.

Палеологи… Разумеется, сама Софья и носу не казала из Литвы, но вот оправить свою дочь, Елену, Великую княгиню Литовскую — это со всем её византийским удовольствием. Сам же Александр Ягеллончик — уж незнамо по каким причинам — остался в Вильно, да и польский король Ян Ольбрахт также последовал примеру брата. Тоже, хм, передоверил послу в Риме и Елене Ягеллончик представлять королевство. Где Палеологи, там и сложнейшие многоходовые интриги, вникать в суть которых в данной ситуации особого смысла не имелось. В ближайшее время они в слишком уязвимом состоянии, а потому будут всеми силами кивать, соглашаться, лебезить и отвешивать поклоны… Всё для того, чтобы получить корону Мореи, ранее утраченную и, казалось, утраченную на очень долгое время.

Ну и два теперь сильно связанных кровью государства — Русское царство и княжество Молдавское. Стефан III, господарь Молдавии, понятное дело, в свои почти семьдесят лет, никуда не собирался, ибо здоровье, оно штука такая, хрупкая. Зато его сын, Богдан Одноглазый — это совсем другое дело. Молод, бодр, да и шило в казённой части соответствующих габаритов имеется. Вот ему отец и выделил сопроводительного пинка в сторону Рима. Русское царство… Елена Волошанка, как мать-регентша своего сына Дмитрия II, передоверила представлять интересы Руси своему отцу… а в данном случае брату. Хитрый ход, разумный ход. Дескать, если вдруг что, то это не я, а так, родственники напутали.

Теперь точно всё. Остальные, даже если и появятся лично, особой роли не играют, способны послужить лишь коронованной массовкой, не более того. Ну а разного рода Ордена, имеющие собственные земли и обладающие политической независимостью — им вообще их бог велел всячески поддерживать триумфальное завершение Крестового похода. С их стороны никаких неожиданностей в принципе не ожидалось. Особенно если вспомнить…

Скрип открывающейся двери, и вот на пороге появляется Диего де Фуэнтес с довольным таким лицом. И это значит, что он явно не с дурной вестью.

— Бьянка де Медельяччи, герцогиня Форли, благополучно разрешилась от бремени дочерью. И мать и ребёнок здоровы.

Ну вот и всё, Кардинал! Сегодня твоя жизнь резко так изменилась. Главное тут не забывать, что ребёнок не просто де-юре не мой, но и про необходимость держать всё в тайне от Хуаны. Ну и как следует подумать относительно имени, потому как Бьянка тоже. того, разрывалась аж между полудесятком вариантов. Или… Да, точно.

— Лукреция! Поскольку ты явно будешь крёстной матерью малютке — тебе и имя выбирать. А то Бьянка ещё не меньше недели выбирать-перевыбирать станет.

Вот так вот. Порой лучший способ решить проблему — переложить её на чужие плечи. Пусть сестрёнка мучается. Бьянка, чай, ей тоже ни разу не чужой человек.

Та-ак! А это ещё что за явление Христу бурого медведя? Понятно, что один из тамплиеров-оруженосцев, да весь из себя торжественный. Смотрит на меня восторженно этак и заявляет:

— Великий магистр, у стен Рима король Франции Людовик XII Валуа.

— Король Франции, король Франции… Да шёл бы он в жопу, король Франции. Право слово, не до него сейчас!

И сатанинский хохот Изабеллы-Алисы, единственной, кто в состоянии был понять всю подноготную произнесённой мной фразы.

Мраморное море, недалеко от Стамбула, февраль 1498 года

Флот в Мраморном море. Слова звучали вроде бы совершенно обычно, не являясь чем-то из ряда вон выходящим. Оно и понятно, ну как могло Мраморное море обходиться без немалого числа кораблей. Очень долгое время это были памфилосы и дромоны Византийской империи, затем их сменили более совершенные корабли, затем… на смену византийским судам пришли османские. И вот теперь новая веха в истории. Теперь воды этого моря вспарывали совсем иные корабли, под иными флагами. Европейские, причём пришёдшие сюда как завоеватели. Не в первый раз, спору нет, ведь был период Латинской империи — не столь долгий, но был — зато очень уж сейчас всё казалось основательным. И не только казалось, ведь появление флотов Испании, Италии и иных европейских стран являлось лишь своего рода завершающей стадией слишком уж затянувшегося противостояния Европы и Азии. Противостояния, в котором последняя однозначно терпела поражение. Оставалось лишь поставить последнюю жирную точку.