Корабль уплывает всё дальше,

скрываясь в дождливом мареве.

Я гляжу и гляжу ему вслед,

но слёзы застят мне взор…

По ходу песни я вдруг замечаю, что возле кулисы столпилось несколько десятков мужчин. Что бы это значило? Невероятно. Я просто оторопела.

— Давай, жми, красотка! — подзадоривают они меня.

Физиономии у них совершенно разбойничьи. В руках у каждого деревянные палочки для еды. Они собираются поднести мне чаевые, но пока что осматривают меня с головы до ног. Эти молодцы нарочно подошли поближе, чтобы разглядеть, есть ли у меня что-нибудь под кимоно, молода ли я и симпатичная ли у меня мордашка.

— Благодарю вас, — говорю я и принимаю чаевые.

Кто-то протягивает мне тысячеиеновую купюру, кто-то, непонятно почему, — билеты в тотализатор. А один из молодцов подаёт мне стоиеновую монету, ловко зажав её между палочками. В начале и в конце каждой песни он поднимается со своего места и идёт к сцене с очередным подношением. Видимо, решил растянуть удовольствие и вручить мне свою тысячу не сразу, а в десять приёмов.

Каждый раз, когда я начинаю говорить что-то в микрофон, зал оглашается пронзительными выкриками «разбойников».

Они не слушают меня. Просто им весело оттого; что на сцене стоит «клёвая фифочка».

В них чувствуется что-то дикое, звериное. Я даже немного струхнула. Городок Сакаэ в префектуре Тиба пользуется дурной славой. В гримерке и в коридоре кабаре висят плакаты довольно странного содержания:

«Считается, что эти средства способствуют похудению, однако филопон, марихуана и ЛСД наносят вред здоровью. Просим воздержаться от их употребления».

Получив гору чаевых и удалившись в гримерку, я вдруг с тревогой подумала о Юмэкаве. Ему предстоит петь основную часть программы, но публика настолько завелась, что вряд ли захочет видеть на сцене мужчину. «Разбойники» явно не станут молчать. Положение опасное. Что же делать?

Возможно, теперь уже поздно что-либо предпринимать. Наскоро переодевшись, я помчалась к кулисе. Увы, мои опасения оправдались: Юмэкава в белом костюме исполнял свой знаменитый хит, а на его голову со всех сторон сыпались злобные выкрики, объедки жареной курицы и клочки бумаги.

— Хватит выпендриваться! — улюлюкали из зала. — Эй, придурок, кончай драть козла!

— Юмэкава-сан! — воскликнула я, изнемогая от жалости и сочувствия. Но что я могла поделать? Оставалось лишь молча ждать, что будет дальше.

— Ну ты, пень стоеросовый! Под твои рулады сакэ в глотку не идёт!

— Вали отсюда!

— Послушай, парень! Ишь, какие телеса нагулял! Тебе бы на стройке повкалывать! На стройке, понял?!

О, этот блюз оледеневшего сердца…

О-о-о-о-о, этот блюз!

Несмотря на летящие из зала проклятия, Юмэкава мужественно допел свой блюз до конца. Он пел с полной отдачей, не допуская ни малейшей халтуры. Его лицо, как всегда, пылало страстью, словно у медиума на спиритическом сеансе, а голос переворачивал душу и клокотал подобно бьющему из земли горячему ключу.

— Браво! — закричала я, дрожа от волнения. — Браво, Юмэкава-сан!

Юмэкава взглянул в сторону кулисы и, узнав меня в повседневном платье, радостно улыбнулся.

— А теперь, дорогие друзья, переходим к следующему номеру нашей программы! — с сияющим лицом объявил вышедший на сцену официант, он же — конферансье, пытаясь остановить гневные выкрики из публики. — На сцене — знойный покоритель дюн Хироси Юмэкава с его новой песней, которая в марте будущего года появится в виде пластинки!

Как всегда в подобных случаях, по залу рассыпались интригующие звуки барабанной дроби: дзу-то-то-то-то… Под действием этого искусственно нагнетаемого напряжения «разбойники», немного поворчав, угомонились.

— Итак, для вас звучит песня «Румба для двоих» в исполнении Хироси и Мико! Ваши аплодисменты!

Под задорные звуки румбы на сцену снова выскочил Юмэкава, а с противоположной стороны, улыбаясь во весь рот, вышла Мико, его партнёрша.

Да ведь это Кахо!

Я в полном ошеломлении уставилась на неё.

— Хай, Мико! — приветствовал её Юмэкава.

— Хей, Хироси! — отозвалась Кахо Дзёдзима, точнее, мерзкая Хрюшка.

Что всё это значит?!

Давай станцуем румбу,

раз, два, раз, два — румбу!

(Он:) Только с тобой, моя прелесть,

(Она:) только с тобой, моя радость,

я хочу танцевать эту румбу,

эту ру-ру-ру-румбу!

Одетая под стать Юмэкаве в белое платье с оборочками, Хрюшка пытается изобразить из себя милую скромную барышню. Ей это совершенно не идёт.

А песня… Кажется, это та самая «Румба», о которой после занятий у Тэруо-сэнсэя заговорил со мной Юмэкава, предлагая исполнить её вместе с ним. Она должна была превратить меня из Золушки в принцессу.

— Спасибо, Мико, — произнёс Юмэкава в микрофон. — Моя партнёрша была выбрана по итогам прослушивания из огромного числа претенденток, приехавших со всех концов страны. Прошу ещё раз поддержать её аплодисментами.

Послышалось несколько недружных хлопков. «Разбойники» вели себя относительно смирно, как видно, на радостях от того, что на сцене появилась очередная «фифочка».

— Благодарю вас. Я хотела бы и впредь рассчитывать на вашу поддержку, — проговорила Хрюшка неприятным деланым голосом, звуки которого заставили меня внутренне съёжиться. В какие бы оборочки Кахо ни нарядилась, она останется всё той же толстокожей и наглой девицей. До чего же отвратное существо!

И всё же хорошо, подумала я, что она, по крайней мере, образумилась и решила двигаться в своей певческой карьере честным путём. А вот я, наверное, зря отвергла предложение Юмэкавы. Мне стало обидно, но совсем чуть-чуть, самую малость, как будто я упустила возможность выиграть приз в виде фирменного шейного платка.

За спиной у меня конферансье переговаривался с официантом.

— Если сейчас Юмэкава-сан снова появится на сцене один, публика поднимет бучу.

— Да. Видимо, единственный выход — просить Мико-сан, чтобы она взяла на себя второе отделение.

Оркестр заиграл мелодию знаменитого шлягера Юдзиро Исихары «Ночной туман, благодарю тебя». Судя по всему, его должен был исполнять Юмэкава, но из опасения, что беднягу зашикают, решили ограничиться инструментальным вариантом. Музыканты, у которых появилась возможность показать, на что они способны, завелись на всю катушку. Саксофон буквально зашёлся в экстазе. В интродукции это самая потрясающая часть. «Разбойники» снова оживились и принялись неумело подпевать оркестру, как в караоке.