– Шими, у нас все еще есть выбор. Ты это знаешь. Мы можем взять тебя в гондолу, в мастерскую…

– Нет. Мое место здесь. Я здесь жила эти последние годы как настоящая кошка. Люди меня приняли. Мыши меня боялись. Я терпеть не могла собак. Это правильно, то, что я, я… Я-я-я-я…

Внезапно в ее голосе появились механические вибрации, очень тревожные, вторжение искусственности – или на самом деле действительности, как предположила Агнес. Но она гладила Шими, пока та опять не успокоилась.

Теперь кошка сказала:

– Агнес, попрощайся за меня с Джошуа. И с Лобсангом. И непременно расскажи Мэгги Кауфман, что со мной стало. Скажи ей, я хотела бы, чтобы Мак распил в память о блоховозке бутылочку односолодового виски «Старое доброе время», а не какой-нибудь дешевки.

– Я скажу. Ты всегда была хорошим другом, Шими.

– Я теперь кошка Бена. Я поняла, что это все, кем я когда-либо хотела быть. И я, я…

Ее голос превратился в тихое, довольно правдоподобное мурлыканье. Затем, пока Агнес продолжала ее гладить, она содрогнулась, ее глаза широко раскрылись, и их мягкий зеленый светодиодный свет погас.

В следующий раз Лобсанг без предупреждения резко остановил твен посреди ночи. Как только двигатели замолчали, Джошуа моментально проснулся в полной темноте.

В шортах и футболке он скатился с кровати и, отодвинув перегородку, протиснулся в основную часть гондолы и рухнул в кресло второго пилота рядом с Лобсангом. Часы на приборной панели показывали два часа ночи. Единственный свет исходил от панели управления, которая подсвечивала лицо Лобсанга, смотревшего в окно. Снаружи ярко светило больше половины диска луны.

Причина остановки была очевидной.

Слева под носом, направленным на юг, Джошуа увидел океан, в лунном свете волны блестели, словно ртуть. Справа лежала покрытая лесами земля. А слева направо, с востока на запад, мир опоясывал еще один виадук: изящный, сверкающий в свете луны, выходящий на надежных опорах из океана и убегающий в глубь суши.

– В точности как прошлый, – сказал Лобсанг. – Я имею в виду габариты, определенно тот же материал. Ночь очень ясная. Я могу проследить его до океанского горизонта, такой же прямой, насколько я могу судить.

– Где мы?

– Примерно на широте Южной Каролины. Миль на пятьсот южнее нью-йоркского виадука. Мы летели сюда около восемнадцати часов.

– Хорошо. Итак, Лобсанг, если это, как ты говоришь, типично, если мир окольцован этими штуками, если расстояние между ними около пятисот миль…

– Их может быть пара дюжин. Конечно, принцип размещения может быть не связан с расстоянием или широтой. Без взгляда с орбиты этого не узнать.

– Похоже, все как ты и предполагал, Лобсанг. Глобально. Интересно, сколько времени они все это строили.

– У нас нет эффективного способа ответить на этот вопрос, Джошуа. Мы не знаем, как долго они пробыли здесь, в этом мире. Или как быстро они работают. Я подозреваю, что они ускорили работы после встречи с нами. Чтобы закончить до того, как мы среагируем. Но пока это только предположение.

– Хорошо. Но зачем, Лобсанг? Для чего все это? Транспортная система? Железнодорожные пути? Акведуки вроде тех, что строили римляне?

– Сомневаюсь, что все так просто. Я могу только предполагать, но на данном этапе это будет неконструктивно.

Джошуа внимательно смотрел на него. Подсвеченное приборами лицо Лобсанга было еще сложнее прочесть, чем обычно.

– Ты кажешься подавленным. Неужели даже ты боишься того, что строят эти жуки?

Ответа не последовало.

– И что дальше?

Лобсанг задумчиво произнес:

– Мы не представляем угрозы. Жуки в курсе наших передвижений – мы пролетали над рабочей командой, помнишь, на нью-йоркском виадуке. Очевидно, мы для них не имеем значения. И наши находки не должны быть потеряны, даже если мы не вернемся. Я уже отправил Агнес отчеты по коротковолновому радио.

– Ты считаешь, что мы должны продолжать. До самого экватора?

– Таково мое предложение.

– Тогда вперед.

* * *

Дирижабль медленно продвигался строго на юг вдоль восточного побережья Северной Америки.

Вечером третьего дня полета они обнаружили следующий виадук. Еще через пятьсот миль к югу. Этот пересекал Флориду примерно на широте Майами.

Очередного виадука, еще через пятьсот миль, они достигли в середине следующего дня. Он проходил прямо по океану, земли не было видно ни к югу, ни к северу. Под облачным полуденным небом виадук нелегко было заметить на фоне серого океана.

– Здесь нет Мексики, – сказал Джошуа, сверяя их положение с картой в планшете.

– Очень наблюдательно. – Лобсанг рассказал Джошуа, что в этом мире – и в таких же мирах этого пояса – Центральной Америки в том виде, как на Базовой, не существовало. – Здесь Тихий океан соединяется с Мексиканским заливом. И если пересечь Атлантику, то можно увидеть, что Средиземное море через Ближний Восток соединяется с Аравийским. Таким образом, примерно на этой широте планету огибает непрерывный водный путь. Как результат – глобальные океанские течения совершенно другие. Когда-то, очень давно, так же было и на Базовой. Палеонтологи называют этот океан морем Тетис. На самом деле некоторые географы Долгой Земли называют эти миры поясом Тетис.

– Полагаю, Тетис – одна из причин, по которым этот мир теплее?

– Да. И если они охватили виадуком весь мир на этой широте, жуки должны были главным образом иметь дело с океаном. Поразительный уровень инженерной мысли.

– А я-то думал, что буровые платформы в Мексиканском заливе впечатляющие, – сказал Джошуа.

– Вперед, Джошуа?

– Вперед, Лобсанг.

До очередного виадука, пятого в этом путешествии, они долетели на рассвете следующего дня. Он охватывал северное побережье Венесуэлы – север Южной Америки, которая в этом мире была отдельным континентом.

Оставив виадук позади, они продолжали двигаться на юг над густыми джунглями – зеленым хаосом под килем.

– Лес, вероятно, полон экзотических видов животных, каких никто раньше не встречал, – сказал Лобсанг. – Островной мир.

– Пусть это исследуют внуки, Лобсанг.

Они летели дальше, теперь в глубь континента, еще целый день и ночь. И около полуночи обнаружили еще один виадук. Это было на экваторе. Лобсанг посоветовал подождать утра, чтобы внимательно его осмотреть.

* * *

На шестой день путешествия, около шести утра, они вместе подошли к окнам.

Дирижабль дрейфовал прямо над виадуком. Джошуа видел, что он проходит почти параллельно руслу огромной реки.

– Должно быть, это местная Амазонка, – сказал он.