– Идти топиться, например, – хмыкнула я. Теперь встреча с милым другом казалась мне такой далекой…

– Вот именно. Марина, тебя привезли для комплекта.

– Для какого еще комплекта? Что ты несешь?! – взорвалась я. – А Ивана Васильевича зачем в таком случае туда доставили? С томом сочинений Маркса и Энгельса! У него где драгоценности? В подвале, где он жил? Или он на чердаке жил? Я не помню. Но все эти подвалы и чердаки в центре города давно обследовали «черные» археологи. Если там и было что-то, то давно сплыло!

– Его, например, могли взять, чтобы запутать следствие. И тебя тоже. У нас у всех нет ничего общего. Знаешь, наверное, что лист проще всего спрятать в лесу? Вот и тут тоже…

– А Верещагина с любовницей зачем убили? Тоже чтобы запутать следствие?

– Папа считает, что за дело. Депутат куда-то не туда полез. Папа завтра приедет и все объяснит. В общем, он не очень удивился.

– А чем Верещагин занимался, кроме депутатства?

– Торговлей лесом. Фирму возглавляет его двоюродный брат. А он сам, как депутат, способствовал заключению сделок и быстрому прохождению товара и денег. И захотел слишком многого. Его предупредили. Он не понял. Но мне лично совершенно непонятно, какое мы все имеем отношение к Верещагину. Даже если убийцы хотели запутать следствие, то почему выбрали нас?

То есть мы опять вернулись ко все тому же вопросу.

«А если кто-то из находившихся в квартире на самом деле не спал?» – вдруг подумала я и поделилась сомнениями с Ксенией.

– В каком смысле не спал? – в первый момент не поняла она.

– Когда появились Вова с Геной.

– А они сами не могли?..

– Не думаю. И зачем им убивать депутата Верещагина и его любовницу? Какое отношение они имеют к торговле лесом?

– Лес… Финляндия… – вдруг медленно произнесла Ксения, а потом, хохотнув, вспомнила, как недавно читала в одной газете, что мы – по нашим официальным данным – поставляем в Финляндию в два раза меньше леса, чем они – по их официальным данным – от нас получают.

– Лассе?..

– А почему бы и нет? Ты подумай хорошенько, Марина. Он похож на алкаша?

– Я не знакома ни с какими финскими алкоголиками.

– Но с нашими-то знакома?

Я молча закатила глаза.

– Лассе похож на тех алкоголиков, которых ты знаешь? – не унималась Ксения.

– Не очень, – признала я и воскликнула: – А ведь он должен был после утренней опохмелки плавно перейти в запой! Ну или, по крайней мере, к вечеру убраться до невменяемого состояния. Я вспомнила: я еще в советские времена видела пьяных финнов в центре Питера. Они ходили, как на автопилоте. Мне их мама показывала в воспитательных целях, а когда тетя Света начинала убеждать меня в плюсах выхода замуж за иностранца, мама всегда приводила в пример финнов. Зачем финский алкоголик, когда и наших более чем достаточно. Мне, признаться, никогда не хотелось замуж за иностранца как раз потому, что мне в детстве часто показывали на пьяных финнов. Как поедем с мамой в центр города, так они там толпами ходят… Правда, должна признать: если от наших всегда разит только перегаром, у финнов он смешивается с хорошим одеколоном. Иногда одеколон даже перебивает запах перегара.

«И как приятно пахло от Лассе!» – вспомнила я, только не стала говорить этого вслух.

Ксения рассмеялась, мы внимательно посмотрели друг на друга.

– Не похож, – дружно признали мы.

– Но морда с утра у него была помятая, – вспомнила я. – В субботу с утра, когда мы все только проснулись.

– Допускаю, что он в пятницу мог выпить. Например, он пристрелил Верещагина с бабой, ну и выпил после сделанной работы. Но к вечеру субботы он не напился! Да он вообще практически не принимал на грудь! Вспомни, Марина! Как какие-то возлияния совместные у наших начинались, Лассе куда-то отправлялся.

– Например, с тобой сидел. Ну тогда, когда тебя на кровать проводил.

– Вот именно. А наши все в это время пили. Ты можешь себе представить, чтобы алкаш…

Я усмехнулась.

– И виды он имел на тебя. По крайней мере на период пребывания в квартире. Алкаш выбрал бы водку, – уверенно заявила Ксения.

Мы опять внимательно посмотрели друг на друга.

– Хорошо, пусть Лассе убил Верещагина и заодно его любовницу. Предположим из-за каких-то «лесных» дел. Но каким образом он нас всех собрал в той квартире? – спросила я. – Я точно садилась в машину не к нему, и точно не к финну. Тот мужик чисто говорил по-русски. А у Лассе на самом деле акцент. Он не коверкал речь. Русский у него не родной. Хотя, отдать должное, он его прекрасно знает.

– Может, сообщники? – неуверенно предположила Ксения.

– Зачем?

Она пожала плечами.

– И зачем киллеру оставаться в квартире с жертвами?

– Может, он хотел поискать какие-то документы? Ведь дыру-то мы нашли! – ответила Ксения.

– И нас всех собрали в квартире, чтобы мы организовали поиски? Бред. Если бы поиски нужно было организовать, это сделали бы и без нашего участия. Стены там толстенные. Соседи ничего не услышали бы. И не услышали, как мы двигали мебель. А вся эта мистика? Ксения, для всех этих «штучек» требовалось провести большую подготовительную работу. И работал не один человек. Скорее – целая бригада. Зачем?

Мы опять посмотрели друг на друга.

Тут раздался звонок в дверь.

Мы обе аж подпрыгнули и в ужасе посмотрели друг на друга.

– Ты кого-нибудь ждешь? – прошептала я.

– Ой, так ведь там же мастер работает! – вспомнила Ксения и улыбнулась. – Замки меняет. Он, наверное, не захотел заходить без предупреждения…

Я молчала.

Ксения тоже замолчала, напряглась, быстро огляделась вокруг, схватила тяжелую бронзовую статуэтку, я подхватила еще одну, и мы направились к двери.

На пороге стояла моя мама в очень возбужденном состоянии. Мастер трудился у двери однокомнатной квартиры.

– Я сказал, чтобы лучше позвонили, – обернулся мастер и вернулся к делу.

– Мама? – обалдело произнесла я.

– Вы почему трубку не берете? – вместо ответа спросила она.

– Я телефон отключила, – ответила Ксения. – А то все знакомые как с цепи сорвались. Следующие несколько дней спокойной жизни у меня не будет.

– Слава богу, – облегченно вздохнула мама, проходя в разгромленную квартиру Ксении. – Ну ничего себе! – воскликнула она. – Это кто ж так?..

– Я тоже хотела бы это знать, – ответила Ксения. – Чаю выпьете? Может, останетесь?

– Нет, поеду. Там Иван Васильевич волнуется. Мы решили, что лучше мне съездить, а он с Агриппиной Аристарховной побудет.