– Вот именно… я же говорила, что с тобой приятно разговаривать.

– Боюсь, беседовать с его величеством старшим вам было в тот раз не так приятно, – предположила сеньорита.

– А он со мной и не разговаривал… ему хватило разговора с садовником, который спрашивал, можно ли укрывать той бумагой, что летает над садом, нежную рассаду, и с хранителем, который требовал расчета.

– Вы предлагаете нам попробовать вспомнить ваше детство? – догадалась Иллира, с удовольствием следя за растущим возмущением на лице его высочества. – Но ведь тут всего второй этаж.

– Зато ветерок сегодня хороший… а большие свитки можно рвать на кусочки.

– Маркиза Дарэя очень ответственная сеньорита, – укоризненно сообщил матери Бенгальд, стараясь не смотреть на исподтишка ухмыляющихся друзей. – Она никогда не позволит себе рвать непроверенные письма.

– Видишь ли, Бенг, – скорбно сказала принцу сеньорита, начиная понимать, как непросто женщине отстоять во дворце свое право на независимые решения, да и просто на свободу. – Дело в том, что хотя ты мне и друг, но сейчас мы по разные стороны баррикад. Ты свободен, а мы пленницы. Потому дружба к тебе не может перевесить мое чувство солидарности с сокамерницей.

– То есть ты не хочешь помочь нам разобраться с документами? – поджал губы его высочество.

– Хочу. Просто мечтаю, – твердо сообщила девушка. – Но не здесь. Использовать труд невинных узников и рабов вообще негуманно, и я не могу позволить тебе пасть так низко… заставлять работать незаконно захваченных пленниц.

– Я горжусь тобой, – важно сообщила новоявленной маркизе королева. – Даже я сама не объяснила бы все так доходчиво.

– Ну что вы тут застряли? – В дверях появился Кандирд с огромным мешком на широких плечах. – Там еще несколько мешков осталось.

– Можешь тащить назад, – ехидно фыркнул Бенгальд, – она не будет разбирать этот мусор.

– Ну и правильно, – мгновенно принял сторону секретаря младший принц, – у тебя куча писарей, вот и посади их, а сеньорита и так устала.

– Она не от усталости. Они устроили бунт.

– Не бунт. А акцию протеста против эксплуатации пленников, – строго поправила Илли.

– Каких пленников? – не понял Кандирд.

– Король запретил им отсюда выходить, – ехидно растолковал брату Бенг, – вот они и бастуют.

– Ну, вообще-то правильно… – начал говорить его четвертое высочество, поймал заинтересованный взгляд Иллиры и смолк, подумал и решительно продолжил: – А с другой стороны, там мы все, и неужели не сможем их защитить?!

– Тогда мы можем идти? – соскочила с дивана Илли. – Спасибо, Канд!

– Но ведь его величество… – уныло пробормотал стражник.

– Скажешь его величеству, что это я разрешил выйти, – твердо оборвал его младший принц. – Под свое слово.

– Ну, так что, мешки назад тащить? – неверяще осведомился Тил.

– Оставьте тут, пусть сторожат, если там ничего интересного не найдем, после обеда сяду тут, – распорядилась обрадованная Илли, и Кандирд немедленно сбросил с плеч мешок, чтоб подставить локоть своей сеньорите.

Бенг только озадаченно хмыкнул и подставил руку ее величеству.

Кабинет бывшего советника по торговле оказался на первом этаже, в том же, правом, крыле, где находились кабинеты остальных советников. И территория, принадлежащая Бенгальду, тоже была рядом, только вход в его коридор был с другой стороны.

К кабинетам советников шел широкий коридор, имеющий второй выход на крыльцо, ведущее в парк. Советники – люди проверенные, солидные и имели во дворце очень большие привилегии.

Иллира с любопытством разглядывала просторную приемную и внушительный кабинет, расположенный в угловом помещении, снующих с папками и сидящих за столами агентов Бенгальда и начинала интуитивно понимать, что ничего ценного они тут не найдут. Да и бледный до синевы личный секретарь советника, аккуратный сеньор лет сорока пяти, своим безнадежно-уверенным лицом подтверждал, что он это тоже знает точно. Потому и держится, несмотря на потрясение, с таким отчаянным спокойствием.

«Ваше высочество», – обернувшись к главе юстиции, Иллира быстро сделала несколько жестов, выясняя, допрашивали ли секретаря и применяли ли зелье правды.

«Да», – ответил таким же жестом третий принц и поинтересовался, есть ли у нее вопросы. А вслух сказал:

– Я вас слушаю.

– Можно я с ним поговорю?

– А бумаги?

Илли сделала кислое лицо, и тут из кабинета вышел король. Окинул беглым взглядом прибывшую компанию, усмехнулся едва заметно и тут же с самым любезным видом предложил ее величеству пройти в кабинет, где имеется удобное кресло.

«Попробуй, – жестом дал Илли добро главный прокурор. – А мне остаться?»

«Как хочешь», – сеньорита прошла к столу секретаря и смело села на стул, стоящий напротив чиновника.

Разумеется, Бенг захотел остаться, как и Кандирд. Да и все остальные тоже подтянулись, заинтересовавшись таким неожиданным поведением маркизы.

– Я хочу вам сразу сказать… – посмотрев в насторожившиеся глаза секретаря, мягко и дружелюбно сообщила ему сеньорита, – что лично я совершенно уверена в вашей непричастности к тайным интересам вашего господина. Но должна задать вам несколько вопросов, чтоб подтвердить эту уверенность. Вы готовы ответить честно?

– Да.

– Вы ведь работали секретарем при отце сеньора советника?

– Да.

– Как-нибудь изменился с тех пор порядок поступления писем и документов?

– Нет. Сеньор Чалирдон велел все делать точно так же.

– Откуда приносили письма?

– Из королевской канцелярии.

– Вскрытые?

– Разумеется.

– С курьерами или гонцами доставляли какие-то послания?

– Нет. Это строго запрещено, – секретарь заметно воодушевился. – Ни одной бумажки не идет мимо канцелярии, их там проверяют на ловушки и яды. Я и сам бы никогда не взял ничего, не отмеченного штампом канцелярии.

– Кто приносит письма из канцелярии?

– Дежурный писарь в сопровождении охранника.

– На них пишется реестр?

– Обязательно.

– В двух экземплярах?

– Да.

– Ваш господин всегда ночевал во дворце?

– Нет.

– Вы знаете, где он ночевал в столице?

– У него там свой особняк, в восточном районе, на берегу Брислы.

– Сколько раз в неделю он там ночевал?

– По-разному. Иногда три-четыре, иногда один.

– Ваш господин был очень пунктуальным человеком?