– И… кто?

– Одна девица из вип-отдела. Инной ее зовут. Потом мы встретились, и я выяснил подробности. Все сошлось. А тут еще мою жену вызвали в полицию. Что-то она там видела, когда ездила к своему любовнику.

– Не что-то, а кого-то. Меня.

– Ах, вот оно как… – Веревкин на время перестал жевать. – Значит, это тебя подозревают в убийстве?

Такая фамильярность меня не шокировала. Я давно уже привыкла к людям, которые на ты со всем миром. Уверена, и апостол Петр, встретив такого господина у врат рая, услышит:

– Ну, ты давай открывай. Как здоровье-то? Ничего? А я вот сподобился. То есть скопытился.

Причем это идет у них от сердца. От огромного доброго сердца. Они даже не подозревают, что кому-то такое простецкое обращение может показаться обидным. Чего ломаться-то? Подумаешь, какой-то доктор наук. Тем более я не представилась полным титулом.

Веревкин впервые посмотрел на меня с интересом. До этого момента я безуспешно пыталась конкурировать сначала с суфле из семги, потом с бифштексом. Одно утешение: одолела тирамису. Господин юрист так и застыл, держа ложечку у рта в ожидании ответа. Я на всякий случай прикинулась овечкой.

– Разве я могу кого-нибудь убить? Меня подставили. Даже свидетеля нашли. Вашу жену. Я просто уверена, что ей заплатили.

– Это сколько ж денег надо дать Дионисии, чтобы она соврала? – господин Веревкин покачал головой и махом доел десерт. Упоминание о жене разожгло его аппетит. Он проглотил тирамису так яростно, будто этим мог отомстить стройной, как березка, Дионисии. Насколько же они не ладили!

– Она не соврала. Сказала правду. Она и в самом деле меня видела. Только я никого не убивала.

– Да, не похоже. – Веревкин принялся за мороженое.

– Эта Инна… Из вип-отдела. Зачем ей это надо?

– Баба есть баба. Они известные сплетницы, бабы, – сказал он так, будто я не женщина.

– Но звонить просто так? Без выгоды для себя?

– Для бабы выгода, когда другой бабе плохо. Элементарная женская логика.

– В чем логика-то?

– А ни в чем. Просто насрать.

– У нее наверняка счеты с вашей женой.

– Дионисия – это машина, – поморщился он. – Какие счеты? Она никому не пакостит, а если и делает это, никто не догадывается, что за этим она стоит.

– Я подозреваю, что развод выгоден вам обоим. Не сама ли она его инспирировала?

– Что ты, что ты! – замахал он огромными руками. – Все вышло случайно!

– Но зачем это надо Инне? – не унималась я.

– Достала ты меня. Чего не знаю, того не знаю.

Итак, за несколько тысяч, уплаченных мною за обед, я получила лишь имя девицы. Но свобода цены не имеет. Хоть что-то, неважно, за какие деньги. Кое-какие выводы я сделала. Пока Дионисия была замужем и хотела быть замужем, она ни за что не призналась бы в своем визите в коттеджный поселок. Ее сначала развели с мужем, а уж потом «нашли». Девице, скорее всего, заплатили.

– Потом Ниночка сказала: сколько можно прятаться? – услышала вдруг я.

– Ниночка? Ваша новая жена?

– Ну, пока еще не жена, – он погладил огромный живот. – Но хорошая девушка.

Комбинация была многоходовой. Не одна я такая умная. Ох, по-крупному кто-то играет! Значит, деньги есть.

– Ты совсем ничего не кушаешь, – заботливо сказал Веревкин. – Надо кушать.

Я кивнула и заказала кофе.

– Обед заканчивается, – он с сожалением посмотрел на часы. – У меня встреча назначена. Пойду работать, – тяжелый вздох. – Я хоть чем-то тебе помог? – спросил он, оглядев растерзанный стол. Чего не отнять у больших людей, так это их доброту.

– Помогли, – сказала я с улыбкой.

– Ты, если что, звони. – На стол рядом с моей чашкой легла визитка. Я взяла ее с благодарностью. Не хочу играть против Дионисии, но в тюрьму мне тоже неохота. – Ну, всего тебе.

Господин Веревкин, переваливаясь, как откормленный к рождественскому столу гусь, засеменил к лестнице. Вниз его сводил официант, заботливо придерживая под локоток. Проводив парочку взглядом, я сделала знак рукой:

– Счет.

В моей чашке оставалось кофе еще на парочку умных мыслей. Итак, Инна работает в вип-отделе крупного банка, клиентом которого является Удоев. И, зная состояние его счета, девица благоговеет перед Русланом Борисовичем. Сотрудникам вип-отдела строго-настрого велено: ублажать. У банков сейчас проблемы с ликвидностью, с наличностью, да проще спросить, с чем у них нет проблем? И состоятельные люди, которые еще рискуют держать крупные счета не за границей, а здесь, пользуются таким спросом, что вели начальство хорошенькой Инне с Удоевым переспать, она бы не посмела отказаться. Я просто уверена, что девица собой недурна, в вип-отделах крупных банков других не держат. Там полный спектр услуг. А девушка наверняка подарочек получила за маленькую услугу. И сохранила при этом невинность.

Но зачем это надо Удоеву? В борьбе за кресло ректора я ему не конкурент. Вот он мне – да. Станет Руслан Борисович связываться с мелочевкой? Персона значительная, бывший депутат, а до того на поприще международной дипломатии подвизался. Неужели я ошибаюсь и это простое совпадение? Не Удоев заплатил Инне деньги.

С тех пор как в поле моего зрения попал Баран, мне приходилось несладко. Хотя я чувствовала, что на верном пути.

Я крепко задумалась. Веревкин попал в клещи. Его взяли в оборот две девицы, Инна и Нина. Одна стукнула кулачком по столу – сколько, мол, можно прятаться, – другая дала повод к разводу. И Веревкин сдался. Дионисия зануда, к тому же она сидит на диете и мужа презирает. Воли его огромному ненасытному желудку не дает. А Ниночка, напротив, потакает.

Но мне-то какой с этого прок? Ну, узнала. Я понятия не имела, что мне делать дальше. Поэтому с сожалением допила кофе и встала из-за стола. Время работало не на меня, а хуже этого ничего быть не может. В состоянии цейтнота человек совершает массу ошибок. Но ровно столько же ошибок он совершает, когда тянет время. И в том и в другом случае он рискует не получить то, чего хочет. Либо он, опередив события, продешевит, либо его опередят, и все, чем он так дорожил, в одночасье обесценится. Важно уловить момент, и люди, которые это умеют, преуспевают.

– Ну как? – спросил вечером Слава. – Удачно?

– Кажется, да.

– И что мы будем делать дальше?

– Понятия не имею.

– Тогда в чем удача?

– Понимаешь, я ее чувствую. Я, кажется, нашла, только пока не знаю, что.

– Когда поймешь, скажешь.

– Слава…

– Я очень устал. – Он мягко взял мою руку, которая уже ползла вниз по его животу, и, как вещь, отложил ее в сторону. Когда я вновь повторила попытку, он завернулся в свое одеяло. Я возмутилась: