Со мной Максим больше не общался. Сильные мужчины обиды переживают в одиночестве. А я ведь была единственной женщиной, которой он откровенно добивался и которая ему отказала. И он обиделся. Пару раз моя рука тянулась к телефону, я готова была вымолить прощение. В моменты, когда тоска становилась особенно сильной, даже набирала номер, но тут же сбрасывала вызов. А потом прошло. Потом все прошло.

Я не помню, кто именно сказал мне, что следователь Глебов женился. Эту новость я приняла спокойно. И то, что меня на свадьбу не позвали, тоже. И что Ярослав Борисович вскоре после успешного дела Удоева пошел на повышение, меня не удивило. Я мысленно пожелала Льву счастья. Он станет большим начальником и примерным семьянином. Никогда больше Ярослав Борисович не свяжется с недостойной женщиной. Я навсегда отбила у него охоту иметь любовниц и заниматься подлогом документов.

Как-то в министерстве мы встретились с Сашей. Он проходил по делу об убийстве Курбатова как соучастник преступления, но старший брат его изо всех сил выгораживал. Все-таки крепки у них семейные связи, у мужчин с восточными корнями. В том, что Саша отделается условным сроком, тоже никто не сомневался, а вот его карьера… Видимо, он достиг своего пика, потому никто не удивился, когда Александр Иванович Козелков внезапно исчез из министерства. Но это уже было после. Кстати, вскоре я узнала из прессы, что и у его тестя возникли проблемы. Их с Сашей чиновничьи карьеры затормозились параллельно и практически одновременно, но это случилось без моего участия.

А до того мы объяснились. Сначала он хотел сделать вид, что меня не заметил, но альфа-самку такой расклад не устраивал. Надо уметь достойно проигрывать. Я дала ему последний урок мастерства, перед тем как мы навсегда расстались.

– Саша! – окликнула я, и он не посмел войти в лифт. Стоял и смотрел, как закрываются двери и все остальные уезжают. А мы остались в пустом холле один на один.

– Как Настя, как Лиза? – с улыбкой спросила я.

– Все в порядке, – ответил он вымученно.

– Надеюсь, у тебя все хорошо?

– Хорошо? Да уж, благодаря тебе…

– Глупый вопрос: ты любил меня хоть немного?

– А ты?

– Ты ведь предал меня первым, – напомнила я.

– Скажи, ты сразу поняла про пистолет?

– Что его взял ты? Да, сразу. Как только увидела его на полу у тела Курбатова. Я сразу поняла, что это именно то оружие, которое пропало из ящика моего бюро. И что его взял ты.

– И после этого ты занималась со мной любовью?!

– Не любовью. Сексом.

– Какая же ты…

– Зато теперь я получила все, чего хотела, а ты в полном дерьме.

– Значит, победа любой ценой?

– У тебя научилась.

– Нет, это я у тебя научился.

– Приемный сын гиены.

– Как ты сказала?

– Я сказала – прощай.

Приехал лифт.

– Мне это нелегко далось, чтоб ты знала, – заявил он перед тем, как закрылись двери. В лифте были люди, но фраза оказалась настолько общей, что никто ничего не понял.

Кроме меня. Мне это тоже далось нелегко…

Мой взгляд уперся в латунную табличку с крупными буквами: РЕКТОР.

Я заставила себя улыбнуться и взялась за ручку двери. А потом с достоинством взошла на пьедестал. Я стояла одна, на самой верхней ступени, и старалась не думать о том, что будет дальше. Бойтесь своих желаний, ибо если они вдруг осуществятся, близкие люди станут бояться вас. Вы останетесь один на один со своей осуществленной мечтой, которая, перестав быть ею, превратится в обыденность. В повседневность.

Или, как со мной, в пустыню. Бескрайнюю и величественную, где долгие годы придется брести в одиночестве, прежде чем встретится человек, с которым можно будет переброситься парой слов. А может статься, что и не встретится.