Дорогу я, к величайшему облегчению, запомнил без ошибок, а когда добрался до дома, там меня ждали мистер В. и Бачок. Я не знал, что подумают Мэтт и Джонатан, но мистер В. скользнул в тень, и мы с Бачком остались вдвоем.

— Кажется, я видел твоего мальчонку, — прошептал Бачок. — Занавеска на секунду отодвинулась. Я не уверен, но думаю, что это был Джордж.

— Хорошо бы, — у меня от этой мысли сжималось сердце. — Ну, ты готов? — спросил я, и Бачок показал, что готов.

Мэтт и Джонатан остановились у высоких ворот. Они попытались их открыть, не смогли и громко постучали. Но ответа не было.

— Что здесь такое? — спросил Мэтт.

— Представления не имею. Может, Алфи правда спятил? Подцепил какое-нибудь кошачье бешенство, — сказал Джонатан. Я на него зашипел: нашел время зубоскалить! — Ну хорошо, Алфи, извини. Куда ты нас привел и что это за котяра?

— Кажется, он живет у Томаша при ресторане, — сказал Мэтт. Судя по всему, он тоже не понимал, что происходит.

— От этой четвероногой публики можно ждать чего угодно, — заметил Джонатан.

Мы подвели его к забору, и я помяукал, привлекая внимание кур. Они смотрели на меня своими глазками-бусинками, но молчали, и я сделал вывод, что они ждут нас. Я вдохнул поглубже и начал карабкаться. Получалось у меня плохо: забор был высокий, а проволока скользкая.

— Что на него нашло? — спросил Мэтт.

Я заметил, что ни один, ни другой не попытались мне помочь.

— Может, он думает, что Джордж в этом доме?

— Не вижу других причин, зачем бы Алфи стал так себя вести. Ты ведь помнишь, он не любит высоту.

Я лез плечом к плечу с Бачком; он подбадривал меня, а людей я не слушал. Хорошо, хоть они поняли, зачем мы их сюда привели — может, теперь от них будет какой-нибудь толк. Подъем казался бесконечным, но вот я перебрался через колючки и приготовился спускаться. Лезть вниз оказалось гораздо страшнее, чем вверх. Я оцепенел.

— Мне кажется, надо позвонить в полицию, — произнес наконец Джонатан.

— И что мы им скажем? — спросил Мэтт.

— Что в этом доме предположительно засел кошачий вор.

Я оглянулся на Джонатана с верхушки забора: он полез в карман за мобильным.

— Разве у нас есть доказательства?

— Там наш кот! Ну, сейчас будет там.

Краем глаза я увидел, как он вынул телефон и стал с беспокойным видом набирать номер.

— Не факт, что нам поверят, — сказал Мэтт. — Хотя да, если сказать, что там наш кот, может, и послушают.

— Вот именно. Или ты можешь предложить что-нибудь получше? Если тут вор, неизвестно, на что он способен, мы не можем разбираться с ним сами.

— Ну хорошо, ты прав, вызывай полицию, — неуверенно кивнул Мэтт. Кажется, Джонатан его не убедил.

— Алфи, не трусь, — шепнул Бачок. — Делай как я: не останавливайся, цепляйся за что сможешь, и ты мигом спустишься на землю.

Все равно я был в ужасе. Мэтт правильно сказал, что я не переношу высоты — и к тому же вдруг мы с Бачком лезем в зубы страшной опасности? Я порадовался, что Джонатан звонит в полицию.

Я мысленно велел себе не раскисать. Бачок легко спрыгнул на землю, и я решил, что тоже смогу. Смогу ради своего малыша. Приземлился я не очень ловко, но, главное, забор мы преодолели. Бачок, похоже, все еще боялся кур, но из куриного загона выскочил без труда. Я обратился к курам:

— Надеюсь, что я понятно объясню. Сейчас я буду за вами бегать, но никого не трону, честное слово. Мне только нужно, чтобы вы шумели погромче, — сказал я.

— Ко, ко, ко, — ответили они. Я почти не сомневался, что на курином языке это значит «да».

Я набрал побольше воздуха и принялся гонять кур. Они разлетелись в разные стороны и, к счастью, видимо, поняли, чего я от них хочу: гомон поднялся оглушительный. Несмотря на усталость, я бегал и бегал, а куры кудахтали все громче и громче. Наверно, можно было и чуть потише, но очень уж они любят устраивать сцены. Полетели перья, а ведь я им ничего не сделал.

— Что это ему вздумалось охотиться на кур? Когда мы ездили в отпуск, он их боялся, даже близко не подходил, — сказал Джонатан. — Алфи, хватит, прекрати немедленно! — крикнул он, но у меня, естественно, и в мыслях не было останавливаться.

Наконец дверь открылась, и во двор вышла неряшливая женщина. Она с криком кинулась к загону, а Бачок незаметно скользнул к дому. Отлично, первая часть плана выполнена!

— Прочь от моих кур! — завопила неопрятная дама. — Отстань от них!

«Еще чего», — подумал я и принялся гонять кур с удвоенной силой, пока не убедился, что Бачок благополучно скрылся внутри. К счастью, дверь женщина не закрыла. Мы условились, что Бачок велит всем кошкам выйти наружу. Тогда Джонатан и Мэтт увидят, что она держала у себя кошек со столбов. Главное, чтобы они и правда были у нее. Иначе как-то неудобно получится, зря только кур переполошил и хозяина оцарапал.

— Прошу прощения, — взволнованно сказал Джонатан, когда женщина их заметила. — Алфи, брысь оттуда!

Я послушался, спрыгнул к женщине во двор и встал у нее под ногами. Я заметил, что она в одной туфле, а на другой ноге только дырявый носок. Особенно опасной она мне не показалась, хотя ее седые волосы были растрепаны, а большая шерстяная кофта надета, похоже, прямо на пижаму.

— Ну вот. Извините, не могли бы вы открыть ворота? Тогда Алфи к нам выйдет, — сказал Мэтт и оглянулся на Джонатана.

Они оба смотрели по сторонам; я догадался, что они ждут полицию.

— И не подумаю. Теперь это мой кот, — сказала она, глядя на меня. — Ой, британских короткошерстных у меня нет, а ты такой красавчик.

Я встопорщил усы, польщенный, что она это заметила, но потом вспомнил, где я и зачем пришел.

— Это наш кот, — негодующе сказал Мэтт. — Верните его!

Он подошел к забору вплотную, Джонатан последовал за ним.

Я сердито мяукнул.

Женщина уставилась на меня, потом на Джонатана с Мэттом, потом обернулась на дверь своего дома.

— А-а-а! — завопила она.

Это появился Бачок, а за ним полчище кошек. Мое сердце заколотилось: рядом с Бачком бежал Джордж.

— Мяу! — воскликнул я и кинулся к нему. — Как хорошо, что ты жив!

Я изо всех сил потерся об него мордой.

— Папа, я знал, что ты придешь, — ответил Джордж.

— Ладно, разговоры потом, а сейчас нам надо не потерять друг друга.

Я увидел, как вместе с остальными появилась Пинки. Всего здесь было, наверно, десятка два кошек! Она подбежала ко мне.

— Наконец-то, — сказала она. — Алфи, до чего я тебе рада, — вид у нее был понурый. — Какое счастье отсюда выбраться! Мне было у нее очень плохо, даже холодильник не мог меня утешить.