Она повернулась и посмотрела мне в лицо, пытаясь разгадать мои намерения.

– Калифорния была ее идеей. Во всяком случае, я не понимаю, к чему продолжать разговор об убийствах. Я держу его под строгим присмотром. Смешно даже предположить, что Лео мог совершить это убийство.

– Однако вам, как я вижу, совсем не смешно. С тех пор, как я здесь, вы работаете как вол, пытаясь устроить ему алиби. Более того, вы подкрепляете его защиту фактом нездоровья.

– Но вы должны признать, что я полностью доказала вам, что Лео не мог совершить убийство.

– Зачем же все эти старания, если это такая смешная мысль?

Уна неуклюже подалась вперед, твердо упершись ногой в пол.

– Вы же не захотите тревожить бедного больного человека. Что будет, если вы приведете фараонов? Они навесят на него какую-нибудь мразь или, если из этого ничего не выйдет, упрячут куда-нибудь.

– Есть места и похуже, чем больница штата.

Я подчеркнул последнее слово.

– Я не могу даже думать об этом, – проговорила Уна. – Он побывал даже и там, и знаю, как с ним обращались. Он имеет право провести свои последние дни с человеком, который его любит.

Хотя она постаралась вложить в свои слова много чувства, они вышли какими-то плоскими. Я изучал ее голову, квадратную и тяжело надвисающую над воротом золотого пальто. Одна сторона ее лица была окрашена в розовый цвет падающим из окна светом, другая его часть находилась в глубокой тени и непохожа была на лицо женщины.

– Сколько лет жизни дали ему врачи?

– Не больше года. Можете справиться в клинике. Вне больницы – может быть, два.

– Значит, от сотни тысяч до трехсот.

– Что вы, черт возьми, имеете ввиду?

– У меня есть сведения, что Лео вытягивает две-три тысячи в неделю от членов одной мичиганской банды. В сумме это составляет около ста пятидесяти тысяч в год. Налоги вы вряд ли платите.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– О деньгах, – ответил я. – Только не убеждайте меня в том, что вы не распоряжаетесь деньгами Лео. Все равно я в это не поверю.

Она не смогла удержать довольную улыбку, как будто я искусно ей польстил.

– У меня большие расходы. Очень большие.

– Ну как же. Норка, бриллианты, вилла на побережье. Все это стоит денег. – А расходы на лечение, – добавила она. – Вы просто не поверите.

– Как же, как же, вам нужно во что бы то ни стало продлить ему жизнь. Доход будет поступать до тех пор, пока он жив. Пока вы будете держать его под своей юбкой, он будет оставаться боссом рэкетиров и получать свой гонорар. Но если он умрет или его запрут фараоны, или новость о его состоянии достигнет Мичигана – доходам конец. Вы достаточно твердая штучка, и все же я не думаю, что вы решились бы вернуться в Мичиган и вступить в борьбу с бандой. Если бы вы могли это сделать, то вы не прибежали бы ко мне.

Уна сидела молча, чуть заметно дрожа под своим меховым пальто. Потом она взяла собранную половину колоды и швырнула ее на стол. Задетый ее рукавом стакан упал на пол и разбился.

– Сами вы до всего этого не додумались бы, – проговорила она холодным, но полным ярости голосом. – Тут приложила руку Бесс Виановская! – Может быть, и она помогла.

– Так вот ее благодарность!

Жилка на ее виске билась как крошечное животное.

– Она была без гроша, когда Лео снова взял ее к себе прошлым летом.

Мы выкупили ее из детройтской городской тюрьмы и обращались с ней как с королевой. Когда мы приехали сюда в Калифорнию, то даже позволили ей выбрать место, где поселиться. Мне следовало бы понять, что у нее были причины выбрать именно это место.

– Синглентон, – сказал я.

Эта фамилия подействовала на Уну как электрический разряд. Она вскочила на ноги и с такой яростью раздавила осколки стекла на полу, словно это было нечто ненавистное ей.

– Эта шлюха все разрушила. Где она? Где? Если вы где-то прячете ее в ожидании, когда она получит свой кусок, то передайте ей, что я не плачу доносчикам.

Уна стояла надо мной, дрожа от дикого гнева, сейчас уже совсем не женщина. Это была отвратительная мужеподобная кукла, способная чревовещать.

– Возьмите себя в руки, – сказал я. – У вас начинается мигрень. Ваши грязные деньги никому не нужны.

– Если мои деньги такие грязные, так зачем вы возле меня околачиваетесь?

– Ради правды, милочка. Вы знаете, что произошло с Синглентоном, если только это вообще кто-нибудь знает. И вы мне об этом расскажете.

– А если нет?

– Расскажете фараонам. Я приведу их сюда еще до наступления темноты.

Она присела на краешек кресла и стала смотреть на заходящее солнце. Наполовину скрывшееся за горизонтом, оно было похоже на гигантский птичий глаз, медленно закрываемый голубым веком.

– Как же произошло? – спросил я.

– Дайте мне время подумать...

– У вас и так было три недели. Говорите.

– Это все из-за Бесс Виановской. Для этой чикагской потаскушки было мало большого состояния и роскошной жизни. Прошлой весной она начала встречаться с этим парнем из Хиллз, с отпрыском Синглентонов. Думаю, они знакомы еще с войны, когда она жила здесь. Теперь она стала проводить с ним ночи. Я старалась скрыть это от Лео, но он все равно как-то узнал. Как раз у него был светлый период. До двух последних недель это с ним бывало. В субботу вечером Бесс была в горах со своим напыщенным дружком. Лео узнал, где она, я думаю, от Люси Чампион. В тот вечер Люси должна была за ним присматривать. Когда он решил удрать, она не смогла его удержать. Люси вызвала такси и помчалась в горы предупредить любовников. Это слово в устах Уны прозвучало как непристойное.

– А вы где были?

– В городе. Когда я вернулась, Лео поджидал меня с пистолетом. Он разобрал кровать, расковырял дверь и нашел в моей комнате пистолет. Он заставил меня отвезти его к домику Синглентона, угрожая мне пистолетом. Синглентон вышел из двери, и Лео выстрелил, сидя за мной, как только отвел от меня пистолет. Лишь вчетвером нам удалось его связать.

– Вчетвером?

– Да, я, Бесс и Люси. Люси уже была там. И Синглентон.

– Вы же сказали, что Синглентон был подстрелен.

– В то время он еще мог двигаться. Как только мы справились с Лео, я сразу же уехала. Мне нужно было отвезти его домой.

– Значит, вам известно, что случилось с Синглентоном?

– Нет. Они все трое куда-то пропали. Я наняла Макса Хэйса, просила его найти Синглентона, живого или мертвого. Он всю последнюю неделю следил за домом Синглентонов. В четверг там появилась Люси – думаю, разнюхивала насчет вознаграждения. Хэйс вернулся с ней в Белла-сити на том же автобусе и узнал даже больше, чем мне сказал. В пятницу вечером он позвонил ко мне и сказал, что потерял следы Люси в Белла-сити. Я поняла, что он меня надувает, потому что он бросил намек насчет выстрела. А сам он наверное намеревался получить деньги за свое молчание, а потом присоединить к этому вознаграждение за Синглентона.