– В Великобританском королевстве всё правильно делают! – наконец отчеканил он, исподлобья взирая на Ирину Ивановну. – Они дредноуты изобрели! Передовая страна!

– Ага! Передовая, это верно, Константин. Тогда скажите мне, зачем им целых три буквы, читаемые как «К»?

На доске появились слова «cat», «king» и «quick».

– Прочитайте нам, кадет Воротников.

Федя незаметно отвлёкся от тревожных мыслей, и даже Петя Ниткин перестал бросать на него испепеляющие взгляды. Лёвка Бобровский тоже несколько ожил – видать, даже его, отличника, занимал вопрос, а ну как эта «ять» и впрямь не нужна? И вдруг её на самом деле отменят?

– Э-э-э… – Языки вообще и английский в частности не относились к области интересов кадета Воротникова, в отличие от стрельбы и бокса. – Э-э-э… «Кат»?

– «Кэт»! – прошипел кто-то за спиной Фёдора.

– Да, «кэт»! – Ухо опытного «камчадала» тотчас уловило подсказку. – Э-э-э… «Кинг»? Э-э-э… «Квик»?

– Я непременно сообщу господину Подпорожному о ваших успехах, кадет. Думаю, он вас похвалит. Но вы совершенно правы. Три слова, три разных буквы, а звуки одинаковые! Хотя, казалось бы, зачем это англичанам? Почему нельзя вот так, – и она быстро добавила мелом: «kat» и «kuik». – А, как вы думаете? Почему? Так же проще, верно?

Верзила Воротников чувствовал подвох и мучительно краснел, но деваться ему было некуда.

– Вы, Нифонтов?

Но Костька тоже только и мог, что злобно сопеть.

– Это… некрасиво, – вдруг поднял руку Петя Ниткин и тоже покраснел от собственной смелости.

– Да? А вот в немецком языке пишут похоже, только не «kat», а «katze», и не испытывают никаких затруднений. Так почему же это некрасиво, кадет Ниткин?

Класс замер.

– Некрасиво… – тихонько отвечал Петя, и Солонов порадовался за товарища – тот не разражался слезами, не заикался и не повторял одно и то же слово по три раза. – Нет… гармонии. Словно… с занавеса театрального кисти золотые оборвали…

– Совершенно верно, кадет Ниткин! – ободряюще сказала Ирина Ивановна. – Нет гармонии, вы абсолютно правы. Англичане сохраняют сложность своего языка, бережно относятся к нему, хотя, казалось бы, упростить можно очень легко, убрав «ненужные», «лишние» буквы. Упростить можно, а украсить, сделать лучше – нельзя. И кто говорит, что де, мол, «ять» и «е» – одно и то же, не правы. Разница есть, её надо только почувствовать.

– А вот в грамматике Грота… – Бобровский совсем оправился, поднял руку, понимая, что Севку с Костькой надо выручать. – В грамматике Грота сказано, что ничем не отличаются! Что «ять», что «е» – одно и то же!

– Не совсем так, – покачала головой Ирина Ивановна. – Спорить можно долго, и учёные тоже спорят, однако, если совсем кратко и самое главное, то «ять» была более длинным звуком, чем наше современное «е». И сейчас в словах древняя буква напоминает нам, что русские богатыри многое говорили не так, как мы с вами. И подсказывает, как именно. Ну, господа кадеты, разобрались?.. А что до комиссии… Предположим, добилась она успеха и злокозненный «ять» отменён. Что получится? – Она вновь встала у доски и быстро написала: «осѣлъ мѣлъ пылью на полу; долго я мелъ просыпанный мѣлъ». – Всё понятно, не правда ли? А теперь посмотрим, как это получится у нашей комиссии… – Ниже строчкой на доске появилось: «осел мел пылью на полу; долго я мел просыпанный мел». – Что у нас выходит? Что сперва какой-то осёл метёт пылью на пол, то есть всё пачкает; потом рассказчик сам берётся за дело – оно и понятно, после осла-то – и тоже метёт что-то просыпанное, а вот что именно?

Кадеты дружно захихикали. Очевидно, все представили себе осла с метлой.

– В общем, погодите хоронить старушку «ять», – закончила Ирина Ивановна. – Благодаря ей текст более понятен, меньше омофонов, то есть слов, звучащих одинаково, а означающих разное. Что же до страданий бедных школьников, якобы испытывающих танталовы муки, заучивая слова с ней… Почему-то никто не жалеет школьников французских, и никто не торопится менять там грамматику. Зачем французы простое слово «бордо» пишут, как «bordeaux»? Почему названия французских фирм, что строят автомоторы – «peugeot», «renault» – при чтении оканчиваются просто на звук «о» – «пежо», «рено», и выходит, что сочетания «eaux», «eot» или «ault» значат одно и то же!.. Представляете, какая тут может быть путаница? Однако ж никаких упрощений французами не делается. Так что уж и мы, русские, как-нибудь переживём наличие «яти» в нашей азбуке!..

Так или иначе, но от Бобровского Ирина Ивановна как будто бы отвлеклась.

Зато не отвлёкся Петя Ниткин и на перемене пошёл в решительную атаку:

– Федя! Ну Федя же! Ну так же не по-товарищески же! Ну скажи же уже! Обещал же!

– Тихо, Нитка, – вдруг прошипел, возникая рядом с ними, Севка Воротников. – Тебе что утром сказано было? Не наваливаться на Слона, верно? А ты чего?

Петя аж поперхнулся и с укором воззрился на Федю – мол, как же так, предал меня, что ли?!

– Всё нормально, Севка. Я…

– Ты, Нитка, нишкни, – вдруг вмешался и Бобровский. – Что мы там со Слоном делали – не твоя забота. И вообще ничья. Тебя никто не трогает, колбасу тебе оставили – а ты всё недоволен!

Петя часто-часто замигал. Во взгляде его читалась горькая обида. Как же так, лучший друг, единственный во всём корпусе – и вдруг водит от него секреты, да ещё с кем – с Бобровским!

– Ну и пожалуйста, – дрожащим голосом выдавил Петя. – Не очень-то и хотелось. Секретничайте, если хотите.

И отошёл гордо.

Фёдор только зубами скрипнул.

И потом весь день до самого вечера Петя с ним не разговаривал.

Зато разговаривал Бобровский, да так, что спасу никакого не было.

– Слушай, Лёвка, а ты что, рассказал своим? Севке и Нифонтову?

– Я что, дурной? – искренне возмутился Бобровский. – Севка разболтает просто по глупости, не со зла – забудет, что обещал. У него одна французская борьба на уме. «Бра руле», «тур-де-тет» или что у них там? А Костька сразу какую-нибудь каверзу халдеям придумает. Нет уж, хватит им и того, что я то одному, то другому подсказываю, а иначе б из колов не вылезали.

– Ладно, Бобёр, это ваши дела, я в них не вникаю. А Петьку обидели.

– Пхе. Нитка сам обидеться решил. Ничего, подуется и перестанет. Я вот тут подумал, Слон, и кажется мне, что не просто так по тому коридору кто-то шастает!..

– Конечно, не просто так! Склады там небось всякие, помнишь эти ящики?

– А чего ж так глубоко? – не унимался Лёвка. – Да и основные склады корпусные совсем не там.

– Да откуда ты знаешь? – слабо отбивался Солонов.

– Знаю! «Историю Александровского кадетского» читать надо! В библиотеке!

– Ну и что? А лопаты-то с ломами…