– Какого черта! – рявкнула я.

Он повернулся, выдал свою лучшую улыбку и сказал:

– Доброе утро, милая.

Смартфон положил на стол, даже не пытаясь выглядеть смущенным. Совершенно наглая физиономия.

– Это ведь моя вещь? – спросила я, подходя ближе.

– Твоя, милая, конечно, твоя. Вчера ты оставила его здесь.

– Опрометчивый поступок. И все-таки это не повод в нем копаться.

Он поднялся, налил из кофейника кофе и поставил чашку на стол.

– Прошу. Без ложной скромности, кофе отличный.

– Что тебе понадобилось в моем смартфоне? – гневно спросила я, решив, что не дам ему увильнуть от объяснения.

– Мужские имена, разумеется. К счастью, большинство с фамилией и отчеством, любовников так в адресную книгу обычно не заносят. Никаких Сашенек, Заек и прочего. Это успокаивает.

– В самом деле?

– Пей, кофе остынет.

Я сделала пару глотков и продолжила:

– Тебе не говорили, что совать свой нос…

– Детка, – перебил он, откидываясь на спинку стула, – мужчины ревнивы, тебе пора бы знать это.

Я с размаху ударила кулаком по столу.

– Ого! – пропел он. – Ничего себе темперамент! Это возбуждает. Давай трахнемся… – Ремизов смотрел на меня с глумливой ухмылкой, я же постаралась взять себя в руки и вопрос задала почти спокойно:

– Видел фотографии?

– Фотографии? – переспросил он.

– Я сейчас разнесу здесь все к чертям собачьим!

– Было бы занятно.

– Ты видел свои фотографии? – вновь спросила я, сделав ударение на слове «свои».

– Это так трогательно, милая, – засмеялся он. – Просматриваешь их на ночь?

– Может, поговорим серьезно? – предложила я.

Он вроде бы задумался. Кивнул.

– Первая фотка сделана в поезде. Маловероятно, что ты влюбилась в меня, пробираясь по проходу к туалету, следовательно… слышала наш разговор? – он вновь криво усмехнулся, не спуская с меня глаз.

– Слышала.

– Но надеюсь, не придала ему значения? Ты производишь впечатление умненькой малышки.

– Да? Странно. На самом деле я, должно быть, дура. Потому что к твоим словам в поезде отнеслась серьезно. Кстати, милый, ты вдруг заметно изменился. Ничего от прежнего романтического героя.

– Мне эта роль никогда особенно не нравилась. К тому же я на тебя здорово сердит.

– Неужели?

– Да-да. Кстати, у тебя амплуа тоже изменилось. Вместо нежной принцессы – сыщик-дилетант из бабских романов.

– Спасибо за блестящую характеристику. Ты морочил мне голову, а теперь в большой обиде, что я знаю куда больше, чем мне, по твоему мнению, следовало бы знать?

– Господи, милая, ну что ты можешь знать? Точнее, что ты можешь знать такого, что я хотел бы скрыть? И я вовсе не морочил тебе голову.

– Ага, ты увидел меня во сне и влюбился.

– Такие истории нравятся женщинам, – засмеялся он. – Разве нет? Ладно, давай серьезно. Это был просто треп, два мужика в поезде скрасили дорожную скуку. Но у этой встречи было продолжение. Мы сблизились с Волковым, стали друзьями. Такое, знаешь ли, бывает.

– А почему встречались тайно?

– Тайно – слишком сильно сказано. Не привлекали к себе внимания – куда вернее. Нам нравилась эта игра, понимаешь?

– Игра?

– Конечно. Игра в убийство, которое никто не собирался совершать. А потом Волков встретил тебя, и месть жене перестала его занимать. Это напоминало легкое помешательство, он так рвался увидеть тебя, что был готов рискнуть немалыми деньгами. Само собой, мне стало очень интересно, что за девчонка вдруг перевернула его жизнь.

– И ты нас выследил?

– Ничего подобного. Волков был вовсе не против тебя показать. Даже хотел этого. Еще и вопросами замучил, что я о тебе думаю. Призывал восторгаться твоей красотой.

– И что ты обо мне думал? – усмехнулась я, решительно отказываясь ему верить.

– Сначала ничего. Девчонка как девчонка, есть и красивее. Надеюсь, ты меня простишь, в конце концов, сама напросилась. А потом я вдруг решил написать твой портрет. Однажды вечером, когда, как мне казалось, просто нечего было делать. Возможно, рассказ Волкова так подействовал или твое лицо в самом деле необыкновенное… Я бесконечно рисовал тебя, удивляясь тому, что со мной происходит. И вдруг поймал себя на мысли: я боюсь. Боюсь того момента, когда он скажет, что вы стали любовниками. Идиотская ситуация. Конечно, я твердил себе, что Волков – мой друг, но на самом деле мне было плевать на это. Я намеревался увести у него любимую девушку, нанеся очередной удар его израненному сердцу. Совсем не по-дружески и, возможно, не по-мужски, но и на это мне было плевать. И вдруг Волков погиб. Это было как ушат холодной воды. Словно я на него смерть накликал своей злостью и ревностью. Найти убийцу стало для меня делом чести. Само собой, я поспешил познакомиться с тобой и был совсем не против, что ты тоже решила попытать счастья на ниве сыска. Но ты сумела меня удивить: оказывается, ты встречалась с Волковым вовсе не потому, что он тебе нравился. – Ремизов помолчал немного и продолжил с вызовом: – Кем ты себя вообразила, детка? Интересно, а ты легла бы с ним в постель в надежде на чистосердечное признание? Я слышал о таких героинях. В постели с врагом…

– На самом деле ты боишься, что я тебя полиции сдам, – усмехнулась я.

– Кто поверит в твои россказни?

Боюсь, тут он был прав, и это здорово злило.

– Я девица с недоразвитыми мозгами и задатками шлюхи, отличный повод держаться от меня подальше.

Схватив со стола свой мобильный, я направилась к выходу.

– Стой! – рявкнул он. – Ты ни черта одна не сможешь!

– Уверен?

– Этой ночью тебя хотели убить, может, поговорим об этом?

– Пока-пока, милый, – продемонстрировав ему средний палец, ответила я, не поворачиваясь.

И услышала, как за моей спиной на мраморный пол полетел стул, а вслед за этим Ремизов схватил меня за плечи и развернул к себе. В тот момент я была уверена: он меня ударит, такая ярость полыхнула в его глазах, но даже не испугалась, потому что та же ярость переполняла и меня.

– Отпусти, – сквозь зубы сказала я. – Глаза выцарапаю.

Его взгляд изменился, и у меня перехватило дыхание. Слишком близко он стоял, слишком тесно соприкасались наши тела. И его губы были в миллиметре от моих. Он толкнул меня к стене и буквально распластал по ней, навалившись всем телом.

– Убью, сволочь! – зашипела я, даже не пытаясь освободиться. Впрочем, такой возможности он мне и не оставил. Но пугало вовсе не это, а переполнявшее меня желание. Ничего подобного ранее я не испытывала, и когда он рывком поднял меня с пола, я обхватила его за шею, жадно отвечая на его поцелуи. До спальни нам было не добраться, это я поняла так же быстро, как и он, и под переливистый лай Люка мы переместились к столу, я еще успела подумать: «Ой, мамочки, а вдруг я вправду шлюха?» – завороженно глядя на то, как Ремизов расстегивает ремень. А потом, точно опомнившись, торопливо стянула с себя футболку.