Точно. Я права. Именно такой и был на монашке, подосланной к мужу иезуитами. Жаль, я не знаю, о чем шел разговор у них с Грегором. Он выставил меня за дверь, сказав, что это дело — не для моих ушей. Знаю только, что монашка ушла от него злая, как мегера: лицо красное, в глазах молнии сверкают, руки трясутся. Видимо, Грегор отказал иезуитам в чем‑то очень важном.

Детектив слушал вдову вполуха. Пролистав записную книжку, он обнаружил регистрационный номер автомобиля, записанный наспех, карандашом. А что, если это и был номер машины, на которой разъезжала смертоносная католичка?

Мысль только родилась в его голове, а рука Константина уже нащупывала в кармане трубку мобильного.

Федот?

Федот — да именно тот! — радостно ответил Рокотову сочный мужской голос. — Ты где это, стервец, пропадаешь? Совсем забыл меня! И звонишь, наверное, опять по делу?

Майор Лазарь Федотов трудился в одном из управлений МВД, звезд с неба не хватал, но слыл примерным мужем и отцом семерых детей. Целью своей жизни он поставил не карьеру, а воспитание своего многочисленного потомства и оказание помощи друзьям, которых у него было хоть пруд пруди. Но Константин относился к совершенно особой категорий друзей. Он был самым близким.

Несколько лет назад Рокотов нашел грудничка, которого жена Лазаря только что принесла из роддома. Жили они тогда на даче. Стоило ей отвлечься — и его похитили прямо из коляски.

Лазарь чуть с ума не сошел, обыскивая окрестности, — все напрасно. Кто‑то из коллег посоветовал ему обратиться к Рокотову. Тот потратил два дня и нашел‑таки ребенка в соседнем поселке, в одном из огромных цыганских домов. Чтобы не брать штурмом дом, похожий на крепость, Константин остановил в лесу джип цыганского барона, вытащил из нее коротенького толстого мужичка, увешанного золотыми цепями. Тут же в лесу он поставил цыганского барона под дубом, перебросив через толстую ветку буксировочный трос. Один конец привязал к джипу, а другой набросил на шею барону. После этого предложил немедленно позвонить «чавэлам» и приказать вернуть ребенка, а не то барон быстренько поднимется на метр над землей и станет частью окружающего пейзажа.

На лице Рокотова цыганский барон прочитал такую решимость вздернуть его на суку, что немедленно обмочился. Облегчившись, принялся лихорадочно названивать своим «чавэлам». Не прошло и часа, как с Константином по мобильному связался Лазарь и счастливым голосом сообщил, что пищащего ребеночка только что нашли под смородиновым кустом. Тогда же Федотов поклялся, что отныне нет у него друга ближе, чем Константин.

Говори, чем могу помочь?

«Пробей» одну машину, очень нужно.

Элементарно, Холмс! — весело пророкотал в трубку Лазарь, которого Константин по дружбе звал Федотом. Им обоим нравилась замечательная поэма актера Филатова «Сказ про Федота–стрельца, удалого молодца».

Рокотов диктовал номер, а майор Федотов уже стучал по клавишам компьютера. Не прошло и нескольких секунд, как ответ появился на экране монитора.

Ну и знакомцы у тебя появились, Константин! — не сдержал своего удивления майор Федотов. — Или тебя теперь надо величать «господин Рокотов»?

Что такое? — насторожился сыщик.

Тачка эта — зеленый «сааб» — записана лично на самого Арнольда Критского.

Того самого Критского? — не сдержал своего удивления Константин.

А что, ты знаешь другого? — съязвил Лазарь. Он помолчал. Затем серьезным тоном добавил: — Теперь понятно, почему пол–Москвы тебя разыскивает, чтобы задать несколько вопросов, а потом прикончить. Впрочем, другая половина Москвы жаждет просто свернуть тебе шею, без всяких предварительных вопросов. Если Критский платит тем и другим — несдобровать тебе, Рокотов. Мой тебе совет — не нарывайся. Усек? Лады. Если что — звони, я тебя прикрою. Бывай.

Критский? — Константин не заметил, как произнес это имя вслух.

Людмила вздрогнула.

А причем здесь Критский?

По всей вероятности, он имеет прямое отношение к смерти вашего супруга, — сказал сыщик и тут же добавил: — Это пока предположение.

Думаю, что это предположение недалеко от истины, — произнесла Людмила и поведала сыщику содержание телевизионного ток–шоу, в ходе которого сцепились Критский и ее покойный супруг.

Константин понял, что наступило время всерьез поинтересоваться содержимым папки с серебряным крестом. Он взял папку в руки и вопросительно посмотрел на Людмилу. Та молча кинула. Ей самой не терпелось поставить точку в затянувшемся деле.

Если бы они только знали, что открывают не просто папку, а самый настоящий ящик Пандоры!

Взяв папку за уголки, Рокотов перевернул ее и осторожно вытряхнул содержимое на стол. По его поверхности разлетелись разрозненные листки бумаги. Последним выпал довольно толстый конверт.

Пока Людмила собирала листки бумаги в аккуратную стопочку, Константин занялся конвертом. Конверт не был запечатан, на нем не было ни единой надписи. Внутри находилась пачка пожелтевших листов, исписанных от руки.

— Вероятно, это и есть та самая летопись или что- то вроде этого, — услышал он голос Людмилы. — Грегор рассказывал мне о ней. У него была копия этого труда, который он называл «списком».

Странный какой‑то список, — задумчиво протянул Константин. — Вы сами не замечаете ничего странного?

Людмила пожала плечами.

Пока я здесь томилась в одиночестве, у меня было достаточно времени, чтобы просмотреть его. Так что свое собственное мнение у меня есть.

И что же это такое? Учтите, что я не специалист…

Ничего, — обнадежила его Людмила, — считайте, что перед вами — профессионал. Ну, почти профессионал… Итак, что вам сразу бросается в глаза?

На лице частного сыщика появилось беспомощное выражение, и Людмила поняла, что придется брать инициативу в свои руки.

Текст написан на старославянском языке. Не буду вдаваться в подробности и зачитывать отрывки.

В принципе, это и не важно. Главное то, что перед нами — переписанный от руки текст Библии, точнее — Новый Завет. По словам Грегора, этот список составлен во второй половине семнадцатого века.

И что нам это дает?

Пока — ничего. Но это — на первый взгляд. Присмотритесь к тексту. Вам ничего не кажется странным?

При виде напрягшегося лица Константина Людмила едва не расхохоталась. Ее плохое настроение улетучилось, как только появилась возможность занять себя интересным делом.

Эх вы! А еще детектив! Напрягите зрение. Ну, давайте!

Константин пододвинул к себе стопку листков и задумался. Внешне — все как обычно. Бумага, текст… Хотя кое‑что все‑таки здесь не так…

Вы сказали, что язык списка — старославянский?

Ну да!

А я вижу здесь буквы латинского алфавита. Отдельные слова, и кое–где — целые предложения. Что бы это значило?