– Но я не могу…

– Можешь. Условия изменились. До цели будет всего двести – двести пятьдесят метров. Камнем докинешь. И еще будет работа.

– Что значит – еще будет работа?

– Надо будет немного поработать. Как в Киеве. Мы заплатим.

– За прошлый раз мне не до конца заплатили! – окрысилась она. – Так не договаривались…

– Мы заплатим, Лайла… – куратор впервые назвал ее именем, под которым она была известна в чеченском террористическом подполье, – мы хорошо заплатим.

Каждый из нас знал, что у нас

Есть время опоздать и опоздать еще,

Но выйти к победе в срок.

И каждый знал, что пора занять место,

Но в кодексе чести считалось существенным

Не приходить на урок.

Аквариум

Хлопнула дверь.

– Степнов? Ты тут?

Молодой человек, что-то дописывающий за старым, поцарапанным столом, вскочил.

– Так точно.

Его наставник, майор госбезопасности Беларуси Наумович, покровительственно усмехнулся. Сам когда-то таким был. Начальник отдела, полковник Маковский, приказал брать только проверенных: в конце концов, неспокойно, и у соседей… да и в мире неспокойно. Но мало ли что, а этот… вон, здоровый лось, под потолок, только из погранвойск. Крайний раз, как задерживали Малашенко, так он с кулаками бросился, Дмитриеву два зуба выбил. Лучше взять, а то сейчас… нехорошая каша намечается.

– За мной.

Молодой человек едва не опрокинул стол.

– Тихо, тихо. Куртку… и вперед батьки не лезь…

Они пошли вниз, в гараж, по пути к ним присоединялись другие сотрудники – общий сбор, значит. Турко нес зачехленную видеокамеру. Так-то у всех есть смартфоны, камеру больше носить не имеет смысла, еще и разобьют – платить придется. Значит, полковник приказал брать и камеру…

Капитан Янукевич, над которым постоянно потешались из-за сходства его фамилии с фамилией одного неудачливого украинского политического деятеля, обогнал остальных, пошел одним шагом с Наумовичем. Шаги трех десятков мужчин глухо застучали по лестнице.

– Молодого зачем взял? – негромко спросил он.

– Лось здоровый… – пожал плечами Наумович, – пригодится, наверное…

Полковник Маковский ожидал их в гараже. Здоровый, с грубоватым лицом – мало кто знал, что он являлся поклонником классической музыки. Маковский же после прихода в отдел категорически запретил избиения.

Кагэбэшники строятся… точнее, делают вид, что строятся, потому что для красивого армейского построения нужен опыт. Видно, что полковник Маковский сильно нервничает…

– Так, внимание! Поступило сообщение о несанкционированном митинге на площади Независимости, примерно двести человек. Имеющимися силами МВД справиться с митингом не удалось, по-видимому, к митингу присоединились студенты университетов. Наша задача – прибыть на место, оценить обстановку, совместно с силами МВД принять меры к прекращению митинга, при необходимости – изъять наиболее активных участников беспорядков. Применять силу по второму варианту. Снаряжение – легкий бронежилет, баллончик, травматическое оружие, по восемь патронов. Огнестрел получают: я, Наумович, Дмитриев, Бершин. Вопросы…

– Куда девать задержанных, к нам везти, или?

– Задержанных передаем МВД, они сами разберутся. Политических лозунгов там пока нет, но надо быть настороже. Что делается у соседей – знаете. Еще вопросы?

– Кто дает команду на задержание?

– Команду на задержание даю только я. Еще?

– Пределы физического воздействия.

– Смотрите по обстановке. Но без фанатизма. Еще…

…

– В оружейку, боекомплект – и по машинам.

По штату им полагались легкие бронежилеты «Кора», но перед тем, как сесть в машину, Наумович снял штатный бронежилет и надел самодельный – немецкий, мягкий, усиленный в критических местах самодельной защитой: пластинами из карбида бора. «ПМ» он сунул в кобуру, вшитую в карман. Безопасность президента давно перешла на «Глоки», армия – на российские модернизированные «ГШ-18», а им обещали поменять «ПМ» на «Глок-26», но все так и обещают.

Четырехлетний, но ходкий «Форд Эскорт»[28]вырулил на дорогу, влился в поток машин.

– Значит, так, – Наумович ловко управлял машиной, – держись за мной, не отставай, но и не напирай сзади. Что бы ни происходило – держи меня в поле зрения. Если начнется драка – бей, но без фанатизма. То есть без переломов, понял?

– Так точно.

– Точно понял? А то знаю я вас, пограничников.

– Понял, товарищ майор. А что там?

– Студенты… похоже. Опять неймется…

Начиналось все с малого.

Огромная площадь Независимости – это площадь, на которую выходят два университета, Белорусский государственный и Минский педагогический… кроме того, на него же выходит Дом правительства и отель «Минск» – один из лучших, где всегда полно иностранцев и журналистов. В Минске, как и в любом другом постсоветском городе, за исключением нескольких, нет такого, чтобы учебные заведения были собраны в одном месте и как-то отгорожены от остального города. Любой западный полицейский или спецслужбист скажет вам, что это очень глупо. Потому что при бунте быстро локализовать его будет невозможно. Практически во всех западных странах учебные заведения сконцентрированы в одном месте и обнесены забором – не только с тем, чтобы студентам никто не мешал, но и чтобы в случае бунта быстро локализовать его и не дать выплеснуться в город. Более того, в западных странах крупные образовательные учреждения обычно находятся в небольших городках, например, как Оксфорд и Кембридж в Великобритании, или и вовсе сами из себя представляют небольшой город, как, например, Стэнфорд в США. У нас же когда строились, не задумывались о такой проблеме, как Майдан, и университеты строили прямо в центре столицы – и как гордость за то, что мы можем, и как подарок молодому поколению – те, кто пришел в лаптях из деревни, учили своих сыновей, как добраться до звезд! И ведь добирались! Мог ли быть Майдан во времена Юрия Гагарина – с теми студентами и с тем обществом? О чем это я вообще?!

Да… О чем это я вообще.

В Минске, с точки зрения безопасности, ситуация была худшей из худших – город был полностью перестроен после 1945 года, на огромную площадь одновременно выходило правительственное здание, два крупнейших учебных заведения и огромный отель с иностранцами. А дороги, подходящие к этой площади, не позволяли быстро изолировать ее небольшими силами. Настоящее добавило к проблеме скамейки, подземный торговый центр «Столица» с куполом из стекла и брусчатку. О том, что брусчатка – оружие свержения власти, до событий 2014 года в Киеве как-то не задумывались. Да и потом не приходило как-то в голову. В отличие от асфальта, брусчатку можно делать на дешевом оборудовании, которое может купить и поставить, к примеру… жена или сын высокопоставленного чиновника. Об этом больше думалось, чем о возможной беде. Чур меня!