В 8-й и 9-й главах мы видели, что при капиталистической системе все методы повышения общественной производительной силы труда развиваются за счет индивидуального рабочего, все средства для развития производства превращаются в средства подчинения и эксплуатации производителя, уродуют рабочего, делают из него неполного человека, понижают его до роли придатка машины, вместе с тяжестью работы отнимают и его содержательность, отчуждают от рабочего духовные силы процесса труда в той мере, в какой наука соединяется с последним как самостоятельная сила; они извращают условия, при которых рабочий работает, подчиняют его во время процесса труда самому мелочному, отвратительному деспотизму, все время его жизни превращают в рабочее время, бросают его жену и детей под джаггернаутову колесницу капитала. Но все методы производства прибавочной стоимости являются в то же время методами накопления, и всякое расширение накопления, наоборот, становится средством развития этих методов. Из этого следует, что, по мере того как капитал накопляется, положение рабочего должно ухудшаться, как бы ни была высока или низка его оплата. Наконец, тот закон, что относительное перенаселение, или промышленная резервная армия, постоянно поддерживается в состоянии равновесия с размерами и энергией накопления, приковывает рабочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковывал Прометея к скале. Он обусловливает накопление нищеты, соответствующее накоплению капитала. Следовательно, накопление богатства на одной стороне есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, одичания и моральной деградации на другой.

Т. I. Гл. 24

Мы видели, каким образом из капитала образуется прибавочная стоимость, а из прибавочной стоимости – добавочный капитал. Между тем накопление капитала предполагает прибавочную стоимость, прибавочная стоимость – капиталистическое производство, а это последнее – наличность значительных масс капитала и рабочей силы в руках товаропроизводителей. Таким образом, все это движение вращается, по-видимому, в порочном кругу, из которого мы не можем выбраться иначе, как предположив, что капиталистическому накоплению предшествовало накопление «первоначальное» – накопление, являющееся не результатом капиталистического способа производства, а его исходным пунктом.

Буржуазная наука рассказывает об этом анекдоте из прошлого. В незапамятные времена существовали, с одной стороны, кучка трудолюбивых, разумных и прежде всего бережливых избранников и, с другой стороны, масса лентяев, оборванцев, прокучивающих все, что у них было, и даже больше того. Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних в конце концов ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры. Со времени этого грехопадения существует широкая масса бедноты, которой, несмотря на весь ее труд все еще нечего продать, кроме себя самой, и горсточка богачей, богатство которых постоянно растет, хотя они давным-давно перестали работать.

Как известно, в действительной истории крупнейшую роль играет завоевание, порабощение, разбой – одним словом, насилие. Но в кротком «научном» представлении искони царствовала идиллия. Право и «труд», были искони единственными средствами обогащения – всегдашнее исключение составлял, разумеется, «текущий момент». В действительности методы первоначального накопления – все, что угодно, но только не идиллия.

Капиталистическое отношение предполагает, что собственность на средства осуществления труда отделена от самих рабочих. И как только капиталистическое производство становится на собственные ноги, оно не только поддерживает это разделение, но и воспроизводит его в непрерывно растущем масштабе. Таким образом, процесс, создающий капиталистическое отношение не может быть ничем иным, как процессом отделения рабочего от собственности на условия его труда. Следовательно, так называемое первоначальное накопление есть лишь исторический процесс отделения производителя от средств производства.

Экономическая структура (хозяйственный строй) капиталистического общества выросла из экономической структуры феодального общества. Разложение последнего освободило элементы первого.

Рабочий лишь тогда получает возможность распоряжаться своей личностью, когда прекращается его прикрепление к земле и его крепостная или феодальная зависимость от другого лица. Далее, чтобы стать свободным продавцом рабочей силы, который несет свой товар туда, где имеется на него спрос, рабочий должен был избавиться от господства цехов, от цеховых уставов об учениках и подмастерьях и от прочих стеснительных предписаний относительно труда. Итак, одна сторона того исторического процесса, который превращает производителя в наемного рабочего, заключается в освобождении производителя от феодального и цехового принуждения; и только эта одна сторона существует для наших буржуазных историков. Но имеется и другая сторона, состоящая в том, что освобождаемые лишь тогда становятся продавцами самих себя, когда у них отняты все их средства производства и все гарантии существования, обеспеченные старинными феодальными учреждениями. И история этой их экспроприации вписана в летописи человечества пламенеющим языком меча и огня.

Промышленные капиталисты, эти новые владетельные особы, должны были со своей стороны вытеснить не только цеховых мастеров, но и феодалов, владевших источниками богатства. С этой точки зрения их возвышение есть плод победоносной борьбы против феодальной власти с ее возмутительными привилегиями, а также и против цехов и тех оков, которые налагают эти последние на свободное развитие производства и свободную эксплуатацию человека человеком. Однако рыцарям промышленности удалось вытеснить рыцарей меча лишь благодаря тому, что они использовали события, которые были созданы не ими самими. Они возвысились, пользуясь теми же грязными средствами, которые некогда давали возможность римским вольноотпущенникам становиться господами своих патронов.

Исходным пунктом развития, создавшего как наемного рабочего, так и капиталиста, было рабство рабочего. Развитие это состояло в том, что порабощение изменило свою форму – произошло превращение феодальной эксплуатации в капиталистическую. Для того чтобы понять ход этого процесса, нам нет надобности забираться слишком далеко в прошлое. Хотя первые зачатки капиталистического производства имели место уже в XIV и XV столетиях в отдельных городах по Средиземному морю, тем не менее начало капиталистической эры относится лишь к XVI столетию. Она открывается там, где уже давно уничтожено крепостное право и уже значительно увял наиболее яркий цветок Средневековья – свободные города.

В истории первоначального накопления особенно важную роль играли те моменты, когда значительные массы людей внезапно и насильственно отрывались от средств своего существования и выкидывались на рынок труда в виде поставленных вне закона пролетариев. Экспроприация сельскохозяйственного производителя, обезземеление крестьянина составляет основу всего процесса. Мы изобразим его ход в Англии.

В Англии крепостная зависимость исчезла фактически в конце XIV столетия. Преобладающее большинство населения состояло тогда – и еще больше в XV в. – из свободных крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство. В более крупных помещичьих имениях бурмистр (bailiff), некогда сам крепостной, вытеснен свободным фермером. Земледельческие наемные рабочие состояли частью из крестьян, употреблявших свободное время на работу у крупных земельных собственников, частью из немногочисленного класса наемных рабочих в собственном смысле этого слова. К тому же даже и они фактически были самостоятельными крестьянами, так как наряду с заработной платой получали коттедж (избу) и 4–5 акров пахотной земли. Кроме того, совместно с настоящими крестьянами они пользовались общинными землями, пасли на них свой скот и добывали материалы для отопления: дрова, торф и т. п.