Фиона вернулась с чашками кофе.

— Вот теперь можно и поболтать, — сказала она. — Да, бабушка хотела, чтобы я вышла замуж за Родерика. В этом причина всех бед.

— О! — только и сказала я. Она улыбнулась.

— Я слышала о ваших отношениях, — продолжала она. — Поздравляю! Я, конечно, видела, что этим должно было кончиться, но, самое удивительное, что леди Констанс, кажется, вполне довольна.

— Как быстро разлетаются новости.

— Я уже говорила, что бабушку преследовали навязчивые идеи. Это была одна из них. Она надеялась, что, если с ее помощью флигель станет непригодным для работы, я буду вынуждена перейти в комнату в Мейноре, в результате мы будем чаще видеться с Родериком. Вот и причин поджога. Потом она увидела угрозу в тебе. И кстати, она совершенно правильно оценила ваши с Родериком отношения.

— Но как она об этом узнала?

Со снисходительной улыбкой Фиона взглянула на меня.

— Знаешь, это было совершенно очевидно.

— Но она редко видела нас вместе.

— Достаточно было и одного раза. Поэтому она решила убрать тебя с дороги.

— Она в самом деле предупреждала меня, что здесь мне угрожает опасность.

— Да, потому что хотела, чтобы ты уехала.

— Теперь я понимаю.

— Ну, а раз ты не уехала, она сама стала искать удобного случая.

— Она испытывала судьбу. Кто-то другой мог попасть в эту западню. Что и случилось с леди Констанс, до меня.

— Она ведь не рассуждала так, как нормальные люди. И была готова воспользоваться любой возможностью, лишь бы убрать тебя. И, видишь, с ее точки зрения, это сработало.

— Должно быть, ее болезнь зашла очень далеко.

— Бедная бабушка. С ней это уже было однажды, когда умерла моя мама. Ей пришлось какое-то время пробыть в больнице, но потом она выздоровела, и я переехала к ней жить. Вероятно, заботы обо мне помогли ей. Конечно, она продолжала верить в свою сверхъестественную силу и все такое. Но в то время это не слишком мешало нашей нормальной жизни. Она окружала меня самой нежной заботой. Но когда я подросла и стала интересоваться археологией, все началось опять. Ей не давали покоя лысли о моем будущем. Она хотела, чтобы я вышла замуж за знатного человека, и Родерик в этом плане ее вполне устраивал. Она обнаружила, что я переписываюсь с одним студентом. Я познакомилась с ним, работая с сэром Гарри Харквортом, он изучает археологию. Мы подружились и поддерживаем отношения. Это… очень серьезная дружба.

— Я рада.

Она слегка покраснела.

— Так что, видишь, мечты бабушки так и остались мечтами.

— Мне жаль ее. Она знает о том, что произошло?

— Не думаю. Когда я видела ее в последний раз, она говорила о моей маме так, как будто бы та только что умерла. Из этого я поняла, что она в своем сознании как бы вернулась в те годы.

— Надеюсь, она поправится.

— Я думаю, ей придется какое-то время пробыть в больнице.

— А ты без Китти справляешься?

— Да, конечно. Сюда приходит миссис Хитер, наводит порядок в доме. Каждый вечер она готовит мне еду, чтобы я могла хотя бы раз в день, как она говорит, «съесть что-нибудь приличное». Так что, как видишь, я отлично справляюсь. Такое облегчение — знать, что за бабушкой там хороший уход.

— То, что нам пришлось испытать — мне и леди Констанс — было ужасно, — сказала я. — Но в каком-то смысле это, кажется, помогло решить многие проблемы.

Послышался стук в дверь. Фиона открыла — в дверях стоял один из рабочих.

— Там внизу что-то есть, мисс, — сказал он. — Знаете, там провал на тропинке. Что-то вроде большого камня.

— Это, наверное, та плита, на которую мы свалились, — взволнованно проговорила я.

— Мы немного прошли вглубь, мисс, — продолжал рабочий. — Похоже, это что-то из этих римских штуковин.

Это стало началом. Раскопки продолжались еще несколько дней. К всеобщему восторгу обнаружилось, что плита, на которую упали я и леди Констанс, видимо, была частью каменного пола древнеримского храма.

Именно существование этого пола предотвратило наше дальнейшее падение и облегчило работы по спасению, поэтому можно с полным основанием утверждать, что он спас нам жизнь.

Фиона и Родерик были необычайно возбуждены. В какой-то мере я разделяла их чувства. Это внесло новую струю в нашу жизнь. Нередко я ходила вместе с Родериком к месту раскопок. Несколько ученых археологов приехали для изучения находки и сейчас проводили там свои работы. По их предположению рядом с храмом должна была располагаться усадьба. Это могло привести к другим интересным открытиям. Каждый день приносил что-нибудь новое. Перед местом, где располагался алтарь была найдена часть статуи. Там же обнаружились остатки трезубца и деталь, которая могла быть частью причальной тумбы. Найденные остатки строений были названы храмом Нептуна.

В разгар этих треволнений вернулся Чарли.

Он был в восторге от известия о новом открытии, а мне не терпелось сообщить ему новость о наших с Родериком планах.

Я хорошо помню тот вечер.

Мы сидели за обедом, и основной темой разговоров был храм Нептуна.

— Из чего следует вывод, — заключил Родерик, — что раскопки, проводимые здесь, у нас, оказались одними из самых интересных в стране.

— Очень может быть, — согласился Чарли. — Но каким образом вы узнали, что там внизу, под землей?

— Ты, конечно, не слышал, — сказала леди Констанс. — Это произошло в результате несчастного случая.

Чарли обеспокоенно переводил взгляд с одного из присутствующих на другого.

— Несчастный случай? — повторил он.

— Теперь это уже позади, — сказала леди Констанс. — Но все получилось именно в результате несчастного случая. Если бы мы тогда не провалились, Нептун со своим храмом мог никогда не увидеть света в наши дни.

Мы вкратце рассказали Чарли о том, что случилось. Он был потрясен.

— Как много событий произошло с тех пор, как я уехал, — сказал он. — Слава Богу, что вы обе живы и здоровы.

— Это храм помог нам, — объяснила я. — Представляете, мы провалились как раз внутрь него, и это, вероятно, спасло нас — мы не были засыпаны обвалившейся землей.

— Это еще не все, — сказал Родерик. Улыбаясь, он смотрел на меня.

— Да, а что же еще?

— Мы с Ноэль решили… мы собираемся пожениться.

Я внимательно следила за Чарли. Я видела, как на мгновение его лицо окаменело, а потом мне показалось, что его исказила гримаса боли. Это удивило меня. Я полагала, что он будет рад.

Немедленно мелькнула мысль: «Он встревожился из-за леди Констанс». Я хотела объяснить ему, что об этом можно не волноваться.