родившейся в Алжире — «черноногой», как называли тех французов, кто родился и вырос в этой северо-африканской колонии. Гюнтер начал работать у отца, а Анна-Мари тем временем подарила ему сына по имени Рольф. Будущее представлялось безоблачным, но в 1958 году на семью обрушилась настоящая трагедия.

В тот год, когда Гюнтер выиграл чемпионат Европы по бобслею, умер его отец. Вскоре после того, в июне, Анна-Мари попала в аварию. Врачи диагностировали серьезные травмы спины и рекомендовали операцию. Однако что-то случилось с анестезией, и Анна-Мари умерла прямо на операционном столе.

В 26 лет Гюнтер остался вдовцом с маленьким сыном.

Унаследовав что-то порядка 30–40 миллионов фунтов — точную цифру назвать нелегко, поскольку отец владел частной фирмой и истинный размер активов с трудом поддавался оценке, — Гюнтер попытался заглушить душевные страдания в нескончаемой череде пирушек, скитаясь по всему свету. Или, по крайней мере, так могло показаться на первый взгляд. На самом же деле, утверждает Закс, кутежи ограничивались днями отпуска.

«В отличие от многих моих приятелей, я не валял дурака круглый год. Это не по мне. Я много путешествовал и много работал. Я чувствовал ответственность за фирму».

В начале июня 1966 года Закс отдыхал в одном из своих домов в Сен-Тропезе и как-то раз пригласил на обед двух лучших друзей. Он привез Сержа Маркана и Жерара Ле Клери в ресторан «Старый источник», что находится неподалеку от Гассена, намереваясь обсудить планы их путешествия под парусом.

Надо сказать, что Серж — кстати, он младший брат приятеля, Кристиана Маркана — и Ле Клери — сын французского промышленника, основателя сети обувных магазинов «Андре» — всегда умели рассмешить Гюнтера, и этот вечер не был исключением.

Маркан вспоминает: «Мы хохотали как чокнутые. Нам действительно было весело. За несколько столиков от нас сидела Брижит — она тоже обедала в компании друзей. Она нас заметила, еще бы, как нас можно было не заметить, ну а поскольку мы с ней знакомы с четырнадцати лет, то она подошла, чтобы поздороваться с нами. Брижит наглядно знала Гюнтера, по крайней мере, ей было известно, кто он такой. Так что мы с ней немного поболтали, а затем договорились встретиться после обеда в «Папагайо».

Гюнтер рассказывает, что пока они все еще сидели в ресторане, Брижит то и дело оглядывалась на их столик.

«Я уже встречал ее пару раз до этого, но так, мимоходом. Да, раза два. Но мы тогда только поздоровались и обменялись рукопожатием. Мы не были знакомы друг с другом. Но на этот раз наши взгляды то и дело встречались. Это было восхитительно».

В «Папагайо» Брижит и Гюнтер долго танцевали друг с другом, и прежде чем всем разойтись, Гюнтер увез ее к себе на виллу «Ля Капилла». Там они провели два дня.

На третий день после обеда она сказала ему, что ей надо назад, в «Мадраг», заняться кое-какими бумагами. Именно так она и сказала: «Pour faireles papiers». Гюнтер понял это так, что она хотела просмотреть почту, изучить счета или же еще вчитаться в контракты. Собственно говоря, он не стал придавать этому особого значения, до тех пор, пока Серж не поинтересовался у него, а где же Брижит. На что Гюнтер ответил, что она уехала, поскольку ее ждут какие-то бумаги. Услышав это, Маркан расхохотался. Гюнтер не понял, что здесь смешного, и тогда Серж объяснил ему, что «бумажные дела» на языке Брижит означают другое свидание. Иными словами, от Гюнтера Брижит оправилась к кому-то еще.

Гюнтер не стал особо расстраиваться по этому поводу — в конце концов, на данный момент они не брали друг перед другом никаких обязательств, хотя, по мнению Сержа, Гюнтеру следовало броситься вслед за ней. «Уподобься рыцарю на белом коне, дабы ринуться на спасение прекрасной дамы». Заксу же казалось, что если ей захотелось провести время с кем-то еще, то это ее личное дело. Да и вообще, она не производила впечатление той, кого требуется спасать.

Однако Серж стоял на своем, и в конечном итоге Гюнтер согласился.

— Ладно, съезжу, посмотрю.

— Нет, — остановил его Серж, — ты не можешь вот так запросто подкатить к ее дверям. Здесь требуется нечто более романтичное.

— Прекрасно, — ответил Гюнтер. — Иду за мотоциклом.

— Тоже не то, — покачал головой Серж. — Почему бы тебе не приплыть к ней на лодке?

Гюнтер не имел ничего против романтики, однако ему было отлично известно о водорослях отмели, охранявших ее пляж со стороны моря, и поэтому он счел нужным напомнить Сержу:

— Ночью там хоть глаз коли. Опасное это дело.

— Нет проблем, — сказал Серж. — Конечно же, если действовать неосмотрительно, то нетрудно угодить в водоросли. Но я кое-что придумал.

Гюнтер слышал это от своего приятеля не впервые и подумал про себя: «И зачем только я пошел у него на поводу?» И все равно он позволил втянуть себя в эту авантюру.

Позднее, тем же вечером в «час ноль», Гюнтер, завернувшись в длинный черный вампирский плащ, сел в свою «риву» и отплыл прочь от дома, осторожно огибая мыс, по направлению к вилле своей кузины Кристины фон Опель.

Как и было обещано, Маркан уже поджидал его на берегу, сидя на мотоцикле в водолазном костюме.

Серж, услышав звук приближающейся лодки, несколько раз посветил в ее сторону лучом фонаря. Код был следующим: одна вспышка — бери влево. Две вспышки — возьми вправо. Пока свет горит и не мигает — иди прямым курсом. Так Серж провел лодку Гюнтера сквозь кромешную ночную тьму по узкому проливчику. Друзья договорились, что Гюнтер не станет привязывать лодку у причала, чтобы затем войти к ней в дом.

Это было бы недостаточно драматично. Согласно разработанному плану, когда расстояние между ними стало небольшим, Маркан слез с мотоцикла и прыгнул в воду. Оказавшись на месте, он спрятался под настилом причала, а Гюнтер в это время завел мотор и, поскольку «Мадраг» был теперь ему виден как на ладони, на всей скорости понесся к берегу.

Брызги летели во все стороны, мотор надрывался, но в следующее мгновение Гюнтер нажал на тормоз, выскочил из лодки — поставить ее на прикол предстояло его приятелю-ныряльщику, — набросил на плечи свой знаменитый дракуловский плащ и зашагал к дому.

Брижит сидела на качелях с каким-то парнем, и когда из моря и темноты ночи ей навстречу шагнул Закс, она буквально потеряла дар речи. Гюнтер же как ни в чем ни бывало подошел к ним, поздоровался и уселся на качели между Брижит и ее приятелем.