«Мерседес» Заварухи превратился в огромный факел.

Из джипа уже никто не вылезал.

Второй джип (тот, который шел первым) укатил за пределы видимости, но с ним, по-видимому, тоже все было нормально. Стас резко сдал машину назад — коляска, остановившаяся прямо перед капотом, мешала развернуться, — слегка стукнул некстати подкатившую сзади «оку» и, круто вывернув руль влево, развернул «ауди», выскочив при этом на тротуар и чуть не задавив залегшего за деревом и закрывшего голову руками пенсионера.

— Посмотри, не упал ли кто-нибудь нам на хвост, — попросил он Владу, сам все внимание уделяя дороге и пешеходам, так и норовившим, словно все они в одночасье стали самоубийцами, попасть под колеса кабриолета.

— Пока чисто… Никого… — повторила Влада раза три и замолчала, когда Стас свернул на ближайшем перекрестке направо.

Стас снял бейсболку, бросил ее на заднее сиденье.

— Проверь, сколько у нас осталось патронов, — попросил он. — Обязательная часть программы закончена, начинается произвольная. И сними бейсболку — не исключено, что милиция уже начала операцию «перехват».

— Через три минуты после начала стрельбы? Вряд ли. А патронов у нас осталось только пять.

— Ничего, если стрелять одиночными, хватит и на Карабаса, и на штампованных. У Карабаса наверняка есть пистолет. Когда я наведу на него «вихрь», забери у него пушку. Дальше работаю я, ты на страховке. Если Карабас не один — шестерок я сразу перестреляю. Он станет сговорчивее, а мне уже все равно, за сколько убиенных перед Богом отчитываться. Ты, главное, держи на мушке Карабаса. Чуть что — стреляй в плечо или руку, с ним шутить опасно.

До места пересадки оставалось два квартала.

— Да, и сразу подальше от этой машины и поближе к той. Они ведь и правда могут взорвать нашу.

Зазвонил телефон. Влада дотянулась до трубки: все внимание Стаса было приковано к дороге.

— Что говорит? Повторяй! — потребовал Стас.

— Сработано отлично, детки!.. Он восхищен. Но засвидетельствовать лично свое почтение не может: дела. Однако нас ждут. — Влада хотела было положить трубку, но потом снова поднесла ее к уху, улыбнулась краешками губ и лишь затем положила. — А еще Карабас сказал, что он хороший и стрелять в него не нужно. Потому что убить его нам все равно не удастся, а вот количество наших родителей может уменьшиться вдвое, — спокойно сказала Влада.

— Черт! Он подслушивал! — стиснул зубы Стас.

— И сейчас подслушивает, — согласилась Влада.

— Ладно… Видать, такой у нас с тобой талант. Но если он деньги не отдаст… — решил продолжить игру Стас.

— Можешь забрать их все себе, — сказала Влада, снимая бейсболку и очки. Волосы рассыпались по ее плечам, и у Стаса сжалось сердце.

Не сумел. Ничего не сумел. Ни вырвать свободу для них обоих, ни даже просто избавить Владу от необходимости убивать. И сейчас он видит ее скорее всего в последний раз. Она или покончит с собой, или просто исчезнет. То ли вместе с родителями, то ли без них — но в любом случае без него, Стаса. Потому что он для нее сейчас — такой же убийца, как и Карабас. Даже хуже: тот наверняка сам не марает руки в крови. Однако сейчас хотя бы один из его людей будет ждать их на стройплощадке. Терять Стасу нечего, так что… Не удалось захватить в заложники Кукловодова — захватим кого-нибудь другого. Но Карабас должен оставить их в покое, должен.

И оставит!

В месте пересадки, на краю строительной площадки, образовавшейся на месте двух снесенных домов, «опеля» Карабаса не было. Вместо него Стас увидел до боли знакомую белую «волгу». Водитель ее, нетерпеливо посмотрев на часы, снова углубился в чтение газеты.

— Автомат оставляем, — шепнул Стас. — Мы ездили кататься на машине твоего друга, но он потребовал срочно пригнать ее сюда, а зачем — не объяснил.

Они выскочили из «ауди» и почти бегом пересели в «волгу».

— Папа? Вот так сюрприз! — дал волю своему удивлению Стас, усаживаясь вместе с Владой на заднем сиденье. — Знакомься, это Влада. Я ее люблю и, как только она согласится, женюсь на ней.

— Очень приятно, — ответил отец, отрываясь от газеты и глядя на Владу поверх очков.

— Мне тоже очень приятно. Но выходить за вашего сына я не собираюсь, — сказала Влада. Лицо ее было бледным — как в тот, первый раз. И она ни капельки не улыбалась, даже краешками губ.

— Этот вопрос вы обсудите как-нибудь наедине, — дипломатично сказал отец. — А сейчас объясни мне, что я здесь делаю?

— Едем, едем! — забеспокоился Стас. — Быстренько уезжаем отсюда. А потом я тебе все объясню.

Дождавшись, пока машина тронется. Стас решил перехватить инициативу.

— Подожди, а как ты сюда попал? Меня… Точнее, нас с Владой должен был ждать один ее, то есть Владин, приятель, на спортивной машине которого мы катались. А вместо этого — ты!

— Этот твой… Простите, ваш, Влада, приятель — ужасный нахал. Позвонил мне на работу по прямому телефону, который знают только жена, сын и старые друзья, сказал, чтобы через полчаса я ждал вас в этом месте, иначе тебе, Стас, грозят большие неприятности, и повесил трубку. Мне пришлось не пойти на заседание ученого совета и оставить в режиме ожидания двух аспирантов. А вы, значит, просто на спортивном авто катаетесь? Ну-ну… А теперь расскажи, пожалуйста, как ты сюда попал? Ты же в командировке!

— Сегодня утром вернулся и, не заезжая домой… Я очень соскучился по Владе, пап!

— А я по тебе — нет! — невежливо вмешалась Влада в чужой разговор.

Стас косо, в обоих смыслах, посмотрел на нее и промолчал.

Машина уже поворачивала на проспект, когда сзади слева, со стороны стройплощадки, на краю которой они только что оставили «ауди», раздался приглушенный расстоянием взрыв. Стас озабоченно выглянул в окно.

— Кажется, гроза, а у нас зонтика нет. Пап, одолжишь свой?

— Не одолжу! — рассердился отец. — Сейчас высажу вас у ближайшего метро — и на работу! И скажите своему приятелю, чтобы больше он подобных фортелей не выкидывал!

— Это мой приятель. Я скажу, — уверенно пообещала Влада.

— А больше он ничего не просил передать? — прервал неловкое молчание Стас.

— Просил. И передал! — снова рассердился отец. — Едва я подъехал к пустырю, как из уже стоявшего там «опеля» вылез какой-то дебил и, спросив, я ли отец Станислава Ивлева, сунул мне вот эту сумку, — указал отец на огромную черную сумку, лежавшую на переднем сиденье.

— О! Может, он в ней и зонтик оставил? — обрадовался Стас, забирая сумку.

— А может, бомбу, — хмуро пошутил отец. — Я, как воспитанный человек, конечно, не стал в нее заглядывать, но если бы меня кто-то хотел убить, он упустил прекрасный стопроцентный шанс!

— Твоя интеллигентность действительно когда-нибудь тебя погубит, — предостерег отца Стас, открывая молнию. Но и сквозь синтетику чувствовалось, что в сумке — два рюкзака и отобранные у них перед началом «сборов» пистолеты. Деньги, две стандартные пачки, лежали во внутреннем кармашке сумки.