«Сто купюр по сто баксов в каждой пачке», — догадался Стас и немедленно закрыл молнию.

— Да, зонта здесь нет, — разочарованно вздохнул он.

Отец действительно высадил их у ближайшей станции и немедленно уехал.

— Я провожу тебя? — нарушил затянувшееся молчание Стас, едва они ступили на эскалатор.

— Ты говоришь так, словно мы возвращаемся с вечеринки.

— Больше таких… вечеринок не будет, обещаю тебе!

— Я уже слышала эти обещания, месяц назад.

— Я не успел, не сумел… Разве у нас был другой выход?

— Нет. Но это не оправдание. Твоя электричка с правой стороны, мне налево.

— Влада!

— Не звони мне… пока. Если захочу тебя видеть — сама позвоню.

— Возьми деньги.

— Нет.

— Ну, тогда хотя бы свой рюкзак.

Стас, вручая Владе рюкзачок, попытался было обнять ее, но Влада его оттолкнула.

— Не прикасайся ко мне! Видеть тебя не могу!

На них оглядывались. К счастью, подошла электричка.

Влада молча вошла в вагон, встала у противоположных дверей спиной к Стасу, опустила рюкзак на грязный пол. Стас ждал, что она повернется и на прощание хотя бы махнет рукой, но Влада не оглянулась.

Он дождался своей электрички, встал, как и Влада, у дверей.

«Вот и все, вот и все, — стучали колеса. — Ты ее больше не увидишь. Не защитил, не уберег. Не увидишь, не увидишь. Никогда, никогда, никогда…»

В последний момент Влада чуть было не пообещала Стасу позвонить. Немедленно рассердившись на себя за это, она решила не поворачиваться лицом к перрону, чтобы через окно Стас не мог еще раз увидеть ее и помахать рукой.

Едва поезд тронулся, Влада заплакала. Естественно, тут же нашелся молодой человек, пожелавший ее утешить.

— Отстаньте вы все от меня! — крикнула Влада.

Но парень вышел на ее остановке и телепался потом в пяти шагах позади почти до самого дома. К тому времени Влада уже перестала плакать и, поманив непрошеного утешителя пальцем, сказала, четко выговаривая слова:

— У меня все хорошо, лучше всех! Отлынь! Не засти горизонт! Тебе ничего не светит!

Парень, оскорбленно поджав губы, повернул обратно к метро. А Влада, придя домой, с порога объявила матери, что поссорилась с писателем, и заперлась в ванной. Она терла и терла руки щеткой, пытаясь смыть с них ощущение, что они все еще охватывают рукоятку и цевье «вихря», а потом наполнила ванну и долго лежала в ней, пытаясь забыть, что произошло. Но стоило ей закрыть глаза, как перед капотом их кабриолета снова начинала катиться лиловая коляска, перекрывавшая Стасу сектор стрельбы, а телохранитель в джипе медленно поднимал маленький пистолет-пулемет, и ребенок был обречен — вначале ребенок, потом они со Стасом, — и за темным стеклом на заднем сиденье тоже угрожающе шевелилась тень, и единственный выход был — стрелять точнее и быстрее, чем через секунду это сделают охранники уже мертвого, должно быть, Заварухи…

На следующий день в программе «Время» сообщили об очередном заказном убийстве, беспримерном по своей дерзости: киллеры расстреляли из автоматов и гранатометов три машины, в одной из которых находился депутат Госдумы Заварухин, возвращавшийся, по иронии судьбы, с заседания, посвященного борьбе с организованной преступностью. Судя по тому, что никто из прохожих не пострадал — даже женщина с ребенком, оказавшаяся между машинами киллеров и Заварухи, — работали профессионалы. Их обгоревшая спортивная машина с автоматами и гранатометами найдена на строительной площадке в семи кварталах от места события. Нет никаких сомнений в том, что случившееся — месть авторитетов преступного мира Заварухину за бескомпромиссную борьбу, которую он с этим миром вел.

Вначале Влада решила позвонить Стасу и потребовать объяснений, но потом передумала. Какие еще могут быть объяснения? Стас нашел работу, интересную и высокооплачиваемую, и единственное, что его теперь волнует, — это хорошо обученный напарник, который понимал бы его с полуслова и хорошо стрелял. Напарник или, еще лучше, красивая напарница, которая к тому же развлекала бы его по ночам. Но пусть поищет себе другую. Она в такие игры больше не играет. Не играет… Не играет… Не играет…

После третьего урока Маргарита Андреевна, классная, напомнила Владе, что она должна принести справку от врача.

— Хорошо, — безучастно согласилась Влада.

— У тебя… что-то не в порядке? — забеспокоилась Марго.

— Наверное, я еще не совсем оправилась после болезни.

— Это заметно. Что-то серьезное?

— Женские дела, — равнодушно сообщила Влада, и Марго, опешив, отстала. А подслушивавшая их разговор Томка Виноградова — все знали, что она до сих пор еще девочка, — посмотрела на Владу с восхищением.

— Ты что, аборт делала? — спросила она, едва Влада вышла в коридор.

— Нет. Лапшу на уши Марго вешала. Могу и тебе навешать. Ты вилку с собой взяла?

Томка обиженно надула губы и тоже отстала.

В коридоре Владу ожидал сюрприз.

Сюрприз был модно одет и красиво подстрижен. И вообще Шурик Бакланов (он всем представлялся как Алекс, и к этому постепенно привыкли) был красивый мальчик — иначе Влада не влюбилась бы в него, не выбрала бы среди многих прочих претендентов для своей первой ночи. Школу он окончил еще два года назад, поступил на журфак МГУ и ухаживал за Владой, как настоящий джентльмен — цветы, коробки шоколадных конфет, мелкие подарки… Ходила Влада к Алексу домой днем, когда его родители были на работе, месяца три. Все было для нее ново, интересно и немножко стрёмно: а вдруг придут родители? А вдруг подведут контрацептивы? Но после появления в «Независимой газете» первой крохотной публикации Алекс стал нахальным и противным, а однажды Влада учуяла, что его постель пахнет чужими духами. В ответ на осторожные вопросы Алекс прямо заявил, что предложения выйти за него замуж он пока никому не делал и потому считает себя человеком, свободным во всех отношениях. Влада три ночи проревела в подушку и к Алексу ходить перестала. Он, после нескольких не очень-то настойчивых попыток продолжить их свободные от взаимных обязательств отношения, звонить перестал. С тех пор прошло полгода. Влада успела влюбиться в Виталика, сына маминой подруги, и даже несколько раз переспала с ним, но с Виталиком ей было неинтересно, и его ухаживания Влада вскоре отвергла. Потом были поездка в Болгарию, сборы и Стас. И вот теперь, словно прошлогодний снег на голову…

— I'm glad to see you, — сказал Алекс.

— I'm glad… — автоматически начала было отвечать опешившая Влада, но быстро исправилась. — А я прямо-таки вся валяюсь!