– А ещё у него недавно секретарь уволился, – продолжаю утешать девушку. – Вы обязательно найдете общий язык.

– Правда?..

– Разумеется.

Только мы сговариваемся не рыдать, как из кабинета выходит Дима и размашистым шагом пересекает приемную. Меня он даже не замечает – так взвинчен, накручен свалившейся информацией.

– Я сказал: не знаю, что произошло! – гаркает он кому-то в телефон. – Он просто рехнулся!

Секретарша начинает стремительно бледнеть. Кажется, в мою сказку про доброго дядю-босса она больше не верит.

Так. Разберемся с ней позже.

Я заглядываю внутрь.

– Можно?

– Заходи.

Он стоит у окна, и руки его убраны в карманы брюк. Покачивается с носка на пятку, будто чрезмерно доволен собой.

– Никогда не замечал, какой вид открывается на город, – кивает в сторону улицы. – Особо не засматривался. Многое пропустил. Как думаешь, Погодин оставит себе старый кабинет или предпочтет работать в этом?

– Влад, мы должны поговорить.

Я сажусь на стул и складываю ладони на коленях. Руки дрожат. Меня всю колотит. Мне трудно находиться с ним рядом, бесконечно сложно отгородиться от эмоций. Абстрагироваться от всего лишнего – например, от мысли про общего ребенка – и оставаться собранной.

– Слушаю? – насмешливо изгибает бровь.

Такое чувство, что ему дико весело от происходящего. Что не так? Он сидит на успокоительных таблетках? У него стресс?

– Ты сам прекрасно догадываешься, о чем. Начать задавать наводящие вопросы или перейдем к сути?

– Маш, ну о какой сути ты говоришь? Я продаю фирму. Всего-то.

– Ну и зачем?

Следующую минуту мы тупо обмениваемся фразами-намеками. Влад не отвечает прямо ни на один из моих вопросов, только ухмыляется всё шире, а я начинаю откровенно беситься. Во мне слишком сильны гормоны, чтобы сохранять спокойствие.

– Может, хватит играть в шарады? Давыдов, ты можешь объясниться? Что-то случилось? У тебя неприятности?

– С чего ты взяла? – хмурится.

– Ты скорее руку позволишь себе отрезать, чем распрощаешься с фирмой. Только не говори, что это не так!

– Ну, Маш, ты преувеличиваешь мою любовь к этому месту.

Раздосадовано качает головой, мол, как ты могла подумать.

Он неприкрыто издевается!

Кажется, фирме реально понадобится новый хозяин. Потому что останки старого не найдут.

– Кстати, всё собирался тебе сказать. Не так давно я заехал к сообщнику Иры. Угадай, кто им оказался?

– Не представляю. Кто?

Мне не нравится, что он опять переводит тему разговора, но любопытство зашкаливает.

– Наш бывший главный бухгалтер. Ты была права, Маша. На все сто процентов. Оказывается, у той имелся повод меня возненавидеть. Даже два. Во-первых, ей очень хотелось денег, и она придумала шикарный план, как обхитрить одного невнимательного генерального директора. А во-вторых, в ней взыграла банальная женская месть. Короче говоря, Марина планировала вогнать меня в отчаяние. У нее были контакты контрагентов, и она прекрасно заговаривала тем зубы. В доказательство нашей некомпетентности она указывала им на ошибки в договорах. А потом вообще ушла в конкурирующую фирму, как оказалось, чтобы перетягивать клиентов к себе.

– Вот крыса… – я добавляю ещё парочку грубых ругательств и только потом полноценно осмысливаю рассказ Влада. – Подожди, какая такая женская месть? Только не говори, что ты тоже с ней переспал и бросил. Ты же умнее Погодина! Что вас всех так тянет на женский пол?..

– Тоже? – щурится Давыдов. – Какого ты обо мне мнения, Маш. Я с ней ни разу не спал. Она всячески намекала, но я не собирался заводить отношения с кем-то на работе. Кхм. В общем, на диалог я её вывел, ну а дальше с ней будут разбираться компетентные органы. Всё к лучшему, в будущем никогда не допущу такой нелепой утечки информации… ну, то есть Дима не допустит.

Он сам возвращается к разговору у своем увольнении, и я перестаю ходить вокруг да около.

– Давыдов, прекрати отнекиваться. Фирма тебе как дитя, – говорю, запинаясь на последнем слове. – Ты не можешь отдать собственного ребенка.

– Маш, это не ребенок. Это всего лишь бизнес. Я открою новый или пойду к кому-нибудь наемным служащим. Только теперь буду подходить к работе иначе. Никогда больше не задержусь допоздна, не спущу свою жизнь в унитаз. Да, мне пришлось для этого, как ты говоришь, отрезать себе руку. Ну и что?

– Зачем ты так поступаешь?..

– Хочешь знать правду? – он дожидается моего кивка и произносит: – Ради тебя. Маша, я просто делаю то, что должен был сделать с самого начала. Правильно расставить приоритеты. Конечно же, ты не вернешься ко мне. Прекрасно понимаю и не питаю иллюзий. Но я не могу больше находиться здесь. Каждый день прихожу на рабочее место и ненавижу себя. – Его скулы сведены, и в глазах невыносимая тоска. – Я упустил единственное, что было мне дорого, из-за гребанной работы. Я потерял единственную женщину, которую любил.

– Давыдов…

– Маш, я не давлю на жалость. Ты хотела знать правду? Я с тобой честен. Мне нужно было с самого начала уволиться. Тогда бы у меня был крошечный шанс. Понятно, что теперь всё в прошлом. Ты идешь дальше, и это правильно. Но для меня критично поменяться. Потому что я никогда не прощу себя за то, как поступил с тобой.

Всё не в прошлом, Влад. Я ношу твоего ребенка… я безумно люблю тебя… я…

Мне так многое нужно ему сказать. Но горло сдавливает удавкой, и ни единого звука не вылетает из моего рта.

Мы смотрим друг на друга.

Он ничего большего не говорит, не добавляет, не пытается как-то оправдать себя или отшутиться.

Владислав Давыдов честен как никогда. Честен и ненормален, потому что только глубоко безумный человек мог бы так поступить.

Лишиться всего.

Ради меня он отказался от самого ценного в своей жизни. Бизнес, который строился годами, который был для него всем.

Я могу верить или не верить Давыдову, но за него говорят не слова, а поступки. Он уходит из фирмы. Он снимается с должности. Он становится никем, потому что… потерял меня?..

Это самое сильное признание из возможных. Глубже любых речей. Тяжелее. Необратимее.

Я встаю со стула и делаю первый шаг в его сторону. Робкий ещё, неосознанный. Меня тянет к Владу само притяжение. Это выше моего разума, что вопит одуматься. Выше любых предрассудков.

«Он обидел тебя», – шепчет на краю сознания та моя часть, которая не научилась ещё прощать.

Но разве мы не оба знатно наворотили дел?

В отношениях всегда есть два человека. Не бывает такого, что кто-то из вас виноват, а кто-то белый и пушистый. Нужно признавать не только ошибки партнера, но и свои собственные. Нужно уметь прощать. Уметь слушать и слышать. А ещё – что важнее всего – уметь говорить, изъясняться словами, а не намеками.