– Тебе-то какая разница?

– Что он думает по поводу нашего проекта?

– Про эвакуацию в подготовленный слой? Дерьмо это собачье… Даже мне становится ясно, что у нас нет шансов. То, от чего мы бежим, происходит везде, никаких укромных уголков не существует. По крайней мере, мы их ищем не там, где надо.

– А где надо? – Юрий пошевелил белесыми бровями и, удивленно посмотрев на салат, отщипнул себе новый листок.

Чтобы не отвечать сразу, Мухин набил рот копченым мясом. Движения получились принужденные, фальшивые, и он почувствовал, что либо недоиграл, либо переиграл, причем сильно. Неторопливо пережевывая, он прикидывал, что барыге рассказывать можно, а что – нет. Однако чем медленнее работали челюсти, тем медленней же текли мысли. Выходило, как в старой армейской загадке: можно ли съесть кусок хлеба за сто шагов?

Макаров сверлил Виктора блеклыми глазками, при этом на лице он держал такое наивное выражение, словно и не догадывался, что стоит за всеми этими фразочками.

Нет, за сто шагов кусок хлеба не съешь. На этом приколе Мухин продул не одну пачку сигарет.

– Искать надо в слое номер ноль, – с трудом проглотив, сказал он.

– Где-где?

– Сколько бы ни было слоев, прародина у них одна. Мир, в котором что-то случилось. Мир, от которого разбежались отражения.

– И ты его собираешься найти, – уточнил Макаров. – А дальше?

– Попробовать сделать так, чтобы все вернулось к норме. Никаких слоев, никаких отражений… И никаких миграций. Единый мир, живущий по нормальным, человеческим законам.

– Каким же образом вернуть?..

– Понятия не имею, – признался Виктор.

– Та-ак… – протянул Юрий. Кажется, идея Бориса его увлекла, и Мухину отчего-то стало приятно. Он уже готов был поделиться и другими соображениями, когда Макаров бросил салат в мусорное ведро и сказал: – Ну, допустим, ты все починишь… А что с людьми будет?

– А что с ними должно быть? – не понял Виктор.

– Ну вот смотри. В одном слое человек президент, так? В другом он порнуху снимает, да иногда еще с подростками. Короче, тварь…

Мухин вытер жирную ладонь о джинсы и невзначай коснулся ножа. Юрий это видел, но невозмутимо продолжал:

– А в третьем слое этого человека давно урыли, и крест на его могилке уже лет десять, как мхом порос. Предположим, слои соединились в свою эту… прародину, и?.. Что с нашим человечком? Кто он? Президент или труп? Или еще кто-то?

Виктор задумался. Эта мысль его уже посещала, но он на ней как-то не останавливался – гнал себя дальше, решал задачу в общем виде, стратегически. Он оставил нож в покое и обернулся к окну. После бункера оно казалось здесь лишним.

– С человечком что?.. – переспросил Мухин. – А вот кто он есть в нулевом слое, тем и останется. Наверное.

– И если там он труп…

– Будет труп, – кивнул Виктор.

– Значит, отражения не соединятся, а попросту исчезнут, – сказал Макаров.

– Да, наверное… – повторил он.

– «Наверно»! Ничего-то вы с Борисом не знаете. Все у вас «авось», да «небось»… А вы мир переделывать собрались! Говнюки!

– Короче говоря, ты против, – подытожил Виктор.

– Ты подписи, что ли, собираешь? Тогда я воздерживаюсь.

– Мясо не кушаешь, в другие слои не перекидываешься, от голосования воздерживаешься… Юра, а как у тебя с женщинами происходит? А… да, глупый вопрос. Ты же их покупаешь. Ты все покупаешь, Юра. И ты хочешь, чтоб это длилось вечно. Слушай, а на кой тебе сдалась наша компания? Тебе же и здесь неплохо.

– Мне и там неплохо будет, – заверил Макаров. – А здесь скоро все кончится.

– Так ведь и там кончится. Везде кончится, если ничего не делать.

– Делать-то надо с умом!

– Ну-ка, ну-ка… проясни.

Юрий побарабанил по столу и, вынув из кармана маленький блокнотик, что-то быстро настрочил золотой ручкой.

– Спать хочу… – сказал он, двигая к Виктору вырванный листок. – Надо идти ложиться, совсем я с вами из режима выбился…

Мухин прочитал:

«Ты президент не только в США. Я знаю. Можем быть друг другу полезны».

– Ну иди поспи… – ответил Виктор и, перевернув бумажку, на обратной стороне черканул:

«Предлагай».

– Пожалуй, пойду…

«Что тебе нужно кроме денег?»

– Пойди, пойди…

«Мне и деньги-то не нужны».

– Да, пойду спать…

«Тогда как?..»

Мухин достал из кармана взятый у Немаляева пенал и, раскрутив, вытряс из него запаянную стекляшку. Сломав ее об угол стола, он прижал ладонью покатившуюся капсулу и показал ее Макарову.

– А вот так, Юрик, – сказал он нарочито громко. – Место премьер-министра выторговываешь? На меньшее ты не согласен, конечно. Везде успеваешь, молодчина.

– Дура-ак… – сокрушенно произнес Макаров.

– Дурак, и денег у меня, считай, нет, и тетенек я голых на видеокамеру снимаю… А все равно ты против меня – пыль. Понял, Юрий? Как я захочу, так и будет. – Виктор кинул в рот капсулу и запил соком из его стакана. Сок был хороший, разбавленных нектаров коммерсант не употреблял. – Счастливо оставаться.

Мухин вышел из кухни и только теперь вспомнил, что коридор здесь, в отличие от прежнего, длинный и сложный. Прием капсулы при Макарове он оценил на «пятерку». Срезал барыгу, уел, урезонил, можно сказать – опустил. И после такого эффектного выступления упасть где-нибудь возле туалета… Несолидно.

Чувствуя, что пол уже покачивается, Виктор добрел до первого холла и ввалился в комнату охраны.

– Братва!.. – простонал он, борясь с подступающим провалом.

Уже опрокидываясь через стол с мониторами, он успел назвать домашний адрес, телефон и номер своей машины – того самого «Мерседеса», что, по словам Кости, давно был сплющен в фольгу. После этого ему отказался повиноваться даже язык.

– Достали они меня… – раздалось откуда-то сверху.

Рядом с лицом на сером ковролине остановились чьи-то сверкающие ботинки.

– Много треплешься…

– Видеть их уже не могу!

– Не болтай, говорю. Взялись!.. Гляди, чтоб башкой не треснулся.

Мухина оторвали от пола и понесли, почему-то ногами вперед. Вероятно, так было удобней.

Кабинет Президента Соединенных Штатов Америки был несколько просторней, чем представлял себе Мухин. Фотографий Римского Папы и клюшек для гольфа здесь не оказалось – лишь пара скромных снимков, вовсе не в золотых рамках: жена с дочкой, и мать, Наталья Шустрова. Натали Шустрофф, если по местному, по-американски. А флаг, конечно, был. Куда же президенту без флага?