– Я не об этом.

– А, ты о записке! Да, это было круто! Сейчас расскажу, как все было, как я стала ангелом…

В записке, которую Пипа Мумуш оставила Аууарену Рену, было написано:

«Ау, привет! У меня для тебя новости! Приходи в отель „Хилый Тони“ и там скажи, что идешь к Пипе, а если не будут пускать, скажи, что ты знаешь, что я ангел и что идешь к ангелу. И тебя пустят. Там все круто, я там буду жить пока, а там как получится. Еду съешь, мне досталось, а я пополам с тобой разделила. До встречи! Пипа».

Пипа прин ялась рассказыват ь. Ау с лу ша л, с лу ша л, то верил, то нет, то злился сильнее, то слегка остывал. Но мысль о том, что он, идиот, не воспользовался девчонкой и она досталась другим, не покидала его ни на секунду. От злости он уже сам не мог понять, хочет он сейчас попробовать то, о чем так долго мечтал в Фтопке, или нет. Когда Пипа добралась в рассказе до описания разговора с Илонной, Ау понял, что тормозить незачем. И в конце концов, не так уж важно, врет Пипетка или говорит правду и что у нее было на самом деле со стариком Ойётамори, с врачом дядей Алидом и этим хлыщом-официантом. Что вот конкретно сейчас есть ночь, есть прекрасный гостиничный номер и есть девчонка, которая всегда ему нравилась, хотя Жизелька, конечно, нравилась гораздо сильнее, но раз уж так сложилось, что…

Ау уарен вста л.

– Спать хочешь?

– Ага.

– Спальня там! – Пипа махнула рукой, указывая направление. – Тут как бы две спальные комнаты, я толком не разобралась, но себе выбрала ту, где розовые покрывала, ты не против?

– Не против… – Ау приблизился, глаза его странно блуждали по халату, который скрывал тело Пипы до самых пят.

Сердце Пипы екнуло, она вжалась в кресло и на всякий случай поджала под себя ноги, втянув пятки под халат. Теперь одна голова из этого халата торчала.

– Тт-т-т… ты чего?

– Ничего… Спать хочу!

Пипино сердце екнуло так, что чуть не упало в желудок, а шея сама собой втянулась в халат вслед за пятками – теперь даже подбородок скрылся из виду.

– Нн-н-н… Ну так иди спать…

– Ага! – согласился Ау. – Где, говоришь, спальня?

– Там…

– Пошли, покажи мне! – Он взял ее за руку, крепко, хоть и сквозь толстый-толстый халат, но все равно крепко, почти в кольцо обхватил запястье, лапа у Аууарена здоровая!

Схватил и потянул на себя – легонько, но Пипа от неожиданности поддалась и встала. Теперь они стояли совсем рядом. Левая рука Пипы – та, которая попала в западню, – безвольно висела. Правой она сжимала одну из карточек с четырьмя картинками-половинками, словно она могла ей чем-то помочь.

– Ау, т-т-т… ты чего? Чего ты? – Сердце колотилось в районе желудка с такой силой, словно собиралось вырваться наружу.

– Ничего я… Пошли!

Хватка на мгновение ослабла, но, как оказалось, только для того, чтобы перехватить поудобнее.

«Все, я пропала! – поняла Пипа. – Никто меня не спасет!!!»

Голос в голове молчал. Пипа поняла – тот, кто сидит в ней, просто наблюдает.

Ау ловко схватил ее и за вторую руку, с карточкой.

«Кстати, это не просто карточки, это карты для гадания, – вдруг подумал тот, кто сидел в ее голове. – На них гадать можно. И вот эта колода – очень красивая. Я таких не видел. Интересно…»

«Ему ин-те-рес-но!!!» – подумала Пипа, и эта мысль, в отличие от предыдущей, полностью принадлежала ей.

– Сделай что-нибудь! – крикнула Пипа тому, кто сидел в ее голове.

– Что? – не понял Ау. – А! Хм… Ах ты ж… Сейчас сделаю!

– Я не тебе!!! – заорала Пипа.

«Не мне?» – удивился тот, кто сидел в ней.

И Пипа поняла, о чем он думает: ему интересна новая колода карт, а вот то, что с ней собирается сделать ее бывший друг, парень ее бывшей подруги, – это тому, кто сидит в ее голове, глубоко безразлично. Он видел это много раз, он считает это… гм… не то чтобы вполне допустимым, но в данной конкретной ситуации…

– Ты псих!!! – орала Пипа, пытаясь перекричать чужие мысли.

– Псих, псих, – согласился Аууарен. – Ну и что? Ты ж меня сама позвала.

– Я не звала! – заорала Пипа, теперь уже не голосу, а Ау.

Тот не стал спорить, а взял ее в обхват, за талию, и оторвал от пола.

– А-а-а-а!!!

Пипа испугалась так, как никогда в жизни еще не пугалась. Даже когда в Фтопку попала. Даже когда в изол один раз, который продлился вторым и третьим, – она тогда решила, что быть ей теперь вечноизольницей, как Симиру. Даже когда…

– На по-о-омощь!!!

И тут в дверь постучали.

Стук был решительный, громкий. А потом раздался голос:

– Откройте немедленно!

– Или ломаем дверь! – добавил второй голос.

Аууарен решил не связываться и немедленно поставил Пипетку на пол. Выругался и сел в кресло.

– Только пикни, что я тебя трогал! – прошипел он.

– А ну открыть дверь!

Пипа стояла на месте, белее халата, и тряслась. Голос молчал. Стены шатались. Аууаренов Ренов в кресле было то несколько, то вообще не было – и так со всеми предметами вокруг.

– Иди открой!

Пипа не реагировала и, казалось, ничего не слышала. Карту в кулаке сжала так, что та согнулась пополам.

– На счет два ломаем двери! Ра-а-аз…

– Открываем! – крикнул Аууарен и бросился к двери.

«Я думала, ты – ангел! – мысленно говорила Пипа голосу. – Я думала, ты – ангел и поможешь мне. Ты же помог мне в разговоре с Ойётамори, с Илонной, вывел в городе, когда я заблудилась… Я думала, ты друг…»

В комнату вошли человек семь или восемь – Ау не посчитал, а Пипа не смотрела в их сторону. Кроме того, под потолком висели три невидимых ангела – настолько невидимых, что даже частички Старка в голове Пипы Мумуш не обратили на них никакого внимания, хотя Старк не мог не знать, что они должны тут быть.

«Я думала, хотя бы Ау мой друг, – думала Пипа. – Что он любит Жизельку, что…»

– Вот видите, я не ошибся! У нее гости! И уже более часа!

«Все вокруг – гады! – поняла Пипа. – Все, все, все…»

– Ага, он мылся и стирал тут! – раздалось из ванной. Кто-то из вошедших успел юркнуть туда.

– Только вселилась – и на тебе! – пробасил кто-то.

– А то так каждый может! – пропищал еще кто-то.

– Ишь, хитрые!

– Платите штраф! Оба! – подытожил, видимо, главный из вошедших.

– Какой штраф? – возмутился Аууарен. – За что? Да я вообще ее пальцем не трогал!

Стены и лица плыли, Пипа не различала никого и ничего. Она знала, что сейчас умрет. Голос молчал.