– Ну, я же тебе говорила: осталась бы на Берегу. В Судаке – так в Судаке. Не лучшее место, но…

Опять не слышит. Придется идти с козырей.

– Аль, скажи, ты за новостями хоть как-то следила? Об инциденте с заложниками знаешь? Весь Крым на ушах стоял.

– Да, видела в ленте. Говорят, черные это сами…

Я затушил сигарету.

– Сами? Ну-ну. Дядька, у которого мы жили, сына потерял. А трупы байкеров мы нашли. Чуть раньше бы – там и остались вместо этих ребят.

Алиана оторопела:

– Погоди… это ж было…

Кажется, теперь она различила слово «Судак» и связала одно с другим. Побледнела. Я перехватил инициативу:

– Пустой автобус и мертвые байкеры. Знаешь, тогда я еще подумал: «Хорошо, что Алианы тут нет». Выбор между мгновенной смертью и положением заложника у террористов – очень хреновый. Быть может, ты знаешь, что байкеры принимали участие в освобождении людей?

– Слышала… Что-то было такое.

– Вот как раз под Шеленом мы и были. Не из-за высоких побуждений. Банальная месть. Око за око. Мы должны были поддержать честь байкеров, тех, кто сражается до конца. Вот мы и дошли до конца.

Я вспомнил жуткий рассвет над долиной, пожары, выстрелы, падающих Юса и Дэйзи, безумную гонку по разбитому перевалу и похожую на Алиану девушку среди заложников. Наверное, это все отражалось на лице: Аля смотрела на меня, как загипнотизированная. Я тихонько закончил:

– Хоть в меня и вдалбливали, что основное – выполнить свою работу, но если бы случилось что на дороге – я бы не защищал груз. Конкретно – я бы не защищал беспомощных людей. А защищал бы тебя. Наверное, из меня вышел плохой байкер.

– Не говори так! Неправда, ты хороший байкер! – Аля неожиданно взяла меня за руку. – Но я все равно не понимаю, почему мы не могли доехать до Крыма. Ты бы меня оставил на море, а сам бы ездил…

Девушка всхлипнула. Или мне показалось? Нет, в лунном свете сверкнула влажная дорожка на щеке.

– Аль, теперь я знаю, что, наверное, можно было. Повезло с жилищем, хотя могло быть и хуже. Видел я, в каких конурах жили другие райды, экономили на всем. Но оставить тебя на попечение даже нашего действительно хорошего Вахида Каримыча – нельзя. Они там совсем другие, понимаешь? Я в дороге постоянно думал бы о тебе. А нас за невнимательность сильно наказывают.

Алиана вытерла щеку и тихим голосом сказала:

– Но все равно я не хочу возвращаться…

Я тихонько улыбнулся про себя. Кажется, мне удалось настроить ее на нужный лад. Тем временем девушка продолжала:

– Опять к отцу. Он снова начнет мною командовать, как будто ему солдат мало. Опять будет лезть в мою жизнь, звонить на мобилку, требовать отчета о каждом шаге… Не хочу!

– Аля. – Я накрыл ее руку своей. – Это все можно решить, поверь.

– Как?

– Давай мы поговорим об этом в Харькове. Обещаю, я очень хорошо подумаю над этим. И поговорю с твоим папой. Сейчас он может пойти на серьезные уступки. Твой отец – стратег, ему надо лишь правильно объяснить. И… – я помолчал, – извини, что не поговорил с ним раньше.

– Ничего, – сказала Алька и слегка улыбнулась. – Ты действительно это сделаешь?

– Да. Слово байкера.

– И на бал сходим?

О, вот и до второй причины добрались.

– Обязательно. И на Хэллоуин, и на Рождественский. Я найду белый байк и привезу тебя на нем, как рыцарь – настоящую принцессу. Идет? – Алька улыбнулась. Символы, Змей, символы… – А сейчас пойдем к костру, нас уже ищут. Наверное.

Я был почти прав. Вернувшись, мы застали Криса с руками по локоть в рюкзаке и нависшего над ним Спарка, приговаривающего: «Фонарь, блин, сверху был!»

Коновалов, завидев нас, помрачнел, подошел и бросил мне:

– Отойдем.

Ингвар слегка приподнялся. Я жестом показал «сам» и пошел за Романом.

Спарк закурил. Я тоже. Постояли немного.

– Ты ведь за Алей приехал, так?

– Да.

– Это моя девушка. А ты – убирайся.

– Не ты будешь решать.

– А кто?

Хороший вопрос. Действительно, кто? Алька его за такие слова съест – и это прекрасно. С ней надо ходить по очень тонкой грани, давать свободу, но при этом некоторые вещи решать за нее. Она слишком привыкла к папиному инструктажу и все равно подсознательно ожидает команды извне. Но не прямой, как сейчас намерен делать Спарк. Ей нужна возможность выбора, пусть из ограниченных степеней свободы. Конечно, все это я не стал объяснять сопернику.

– Чего молчишь? – Роману не понравилась тишина в ответ.

– Я заберу ее, хочешь ты того или нет.

Спарк выплюнул сигарету.

– Думаешь, просто так отделаешься? Приехал, весь такой в белом…

– В черном.

– Б…! Да хоть в коричневом! Короче, Змей, надо решить все чисто и по-мужски. Завтра утром будем гоняться один на один. Тут есть хороший кружок на пятнадцать километров. Один заезд. Победитель забирает Алиану.

Я оторопел:

– Рома, ты что, обсмотрелся американских фильмов?

– Боишься? Отказываешься?

– Отказываюсь.

Спарк – идиот. Если он будет настаивать на гонке – проиграет в ту же секунду.

– Я не оставлю тебе выбора. Завтра в полдевятого. Перекресток на Юрьевку.

Он повернулся и побрел к костру. Какой прекрасный самовлюбленный придурок. То, что надо.

Донецкий байкер во всеуслышание объявил о предстоящей гонке. Об истинной причине он умолчал, хотя наверняка все и так поняли, но виду не подали. Я отписался полковнику, мол, нахожусь в завершающей стадии, прошу пока не беспокоить. А то позвонит в момент, когда надо будет все внимание на Алианку направить – и потеряю нужный настрой. Она как раз не в восторге от идеи Спарка, сидит по другую от него сторону костра, глазами поблескивает, хмурится, рот кривит. Фурия. Теперь надо закрепить успех еще одним небольшим разговором.

Ко мне подсела Дэйзи, попросила карту окрестностей на коммуникатор. Когда мы склонились над экранами, тихо спросила:

– Будешь гоняться?

– Нет.

– Молодец.

Файл перекачался, она встала, забрала фонарь и Криса и ушла куда-то по берегу.

Алька пыталась несколько раз отвести меня поговорить. Я аккуратно отказывался. Позже. Надо поговорить, не спорю, но позже.

Спарк в лучших традициях упился, Ингвар и Виктор утащили его спать. Понятливый Юс куда-то запропастился. Алиана тут же перебралась ко мне.

– Змей, вы завтра из-за меня едете?

– Он едет. Спарк решил, что таким образом сможет тебя удержать.