Когда Марина не злилась, голос ее обретал чудное, завораживающее звучание. Наслаждаясь им, Гарик почувствовал приятную слабость в руках и онемение на кончиках пальцев.

– Читаю.

– Вижу, что читаешь. А что?

– Сказка «Колобок».

– А если серьезно?

– Колобок в дебрях экономики...

Она сама, коснувшись его руки, взяла книгу, посмотрела название.

– Вижу, что дебри... Знакомые буквы ищешь?

– Ну да.

– У тебя же нет образования, а тут для высших учебных заведений...

– Ну и что? У кого-то корочки, а у меня опыт...

Плюс к опыту он получил небольшое образование на трехмесячных курсах бухгалтеров. Но говорить Марине о том не стал. Суета это, но не суть...

– И что ты здесь понимаешь?

– Ну, например, акции... Вот, скажем, если надо создать предприятие, а наличных денег мало, создается уставной капитал, допустим, пятьдесят тысяч. Делим его на тысячу долей. На каждую акцию по доле. Сколько будет стоить акция?

– Думаешь, я совсем дурная? Мы, между прочим, экономику проходили... А сколько будет стоить одна акция?

– Пятьдесят рублей. Но это по номиналу. А реальная стоимость зависит от того, как работает предприятие...

– А как оно работает?

– Если взять мое, то работает хорошо.

– А сколько у тебя акций?

– Сколько есть, все мои.

– Я серьезно.

– А если серьезно, нет никаких акций. Я сам создал свое предприятие, с нуля, без всяких там уставных капиталов... Кредиты брал, их в новую технику вкладывал, плюс часть от прибыли... В общем, все, что есть, все мое...

Темой акций Гарик интересовался всерьез. Ему нужна была вся автобаза со всеми ее территориями. Начальство готовилось к приватизации предприятия, а Гарик уже дал команду переманивать к себе всех, кто работал на нем и получил чубайсовский ваучер. Хочешь работать – продавай свой приватизационный чек, нет – скоро будешь искать себе другое место... Дело движется, скоро Гарик завладеет всеми ваучерами, а Терехов поможет ему окончательно прибрать к рукам захиревшую базу... А она ему нужна. Но только в том случае, если Марина будет с ним.

– Ты прямо как буржуй.

– Я и есть буржуй...

– Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!

– И не надейся... А что касается ананасов и рябчиков, так это все для тебя...

– И много ананасов?

– Много. Миллионы. Долларов.

– Да ладно, миллионы...

– Ты когда-нибудь держала миллион в руках?

– Я и доллар всего пару раз видела...

– Ничего такого, обычная бумага.

– Но на эту бумагу можно купить все.

– Все. Кроме счастья...

– А что для тебя счастье?

– Ты.

– Да? Тогда ты прав. Свое счастье ты за доллары не купишь.

И этот разговор закончился как обычно. В излюбленной своей манере Марина сыпнула ему соль на рану и скрылась в своей комнате.

* * *

Днем было тепло, а ночью еще подхолаживало. К тому же печь нужно было топить, чтобы готовить пищу. А без дров ее не растопишь... Хресь! Бум!.. Хресь! Бум!.. Топор острый, тяжелый, удар быстрый и точный – дрова колются легко.

– А ты не похож на буржуя.

Марина стояла на крыльце, губами срывая виноградинки с грозди. Плечом оперлась о дверной косяк, ноги скрещены. Раскрепощенная поза, безмятежное настроение. За неделю она совсем здесь освоилась. Капризничает, но домой не просится. И угрозами не сыплет.

– А на кого я похож?

Гарик повернулся к ней лицом, воткнул топор в пень. Форма одежды номер «два», голый торс. Дров немного, и он еще не успел вспотеть. Но уже согрелся.

– На пролетария.

– Значит, я в пролете, ты это хотела сказать?

– Если насчет тебя, то да... Не смогу я полюбить тебя, Гарик, и не надейся...

– Стерпится – слюбится, – стараясь скрыть накатившее уныние, сказал он.

– Может, и стерпится. Но не слюбится...

– Хотя бы стерпится... Хочешь домой?

– Хочу.

– Могу отвезти.

– Ну наконец-то!

– Но с одним условием.

– Я так и знала.

– Мы будем жить вместе.

– Ты псих!

– Близости я не требую. Просто жить.

– Еще б ты близость требовал, придурок!

– За придурка спасибо...

– Кушай на здоровье!..

– Так что, условие не принимается?

– Нет.

– Могла бы и соврать, – усмехнулся он. – Сказала бы, что согласна, а потом в милицию...

– А я не умею врать... Я же не Танька, – язвительно усмехнулась Марина.

– Я с Танькой тебя и не сравниваю.

– Но жениться на ней собирался.

– Не совсем...

– Но ведь было?

– Я передумал...

– Танька говорила, что у тебя жена в Москве есть.

– По паспорту да, жена. А так нет...

– Ты ее бросил или она тебя?

– Я.

– Из-за чего? Изменила?

– Ты откуда знаешь? Танька сказала?

– Танька тебе тоже изменила...

– Знаю.

Гарик следил за Мариной и видел, как в гости к ней пожаловала Татьяна. Также видел, как она выходила с Лукьяном под ручку, пьяная, шальная; он куда-то ее повез... Может, и не было у них ничего, но ему абсолютно все равно.

– Ты так говоришь, как будто привык, что женщины тебе изменяют, – колко сказала Марина.

Гарик не обижался, когда она его обзывала. Но были вещи, которые могли вывести его из себя. Он мрачно глянул на нее.

– К этому трудно привыкнуть. Но если женщину не любишь, то все равно...

– А меня ты любишь?

– Да.

– А я с Кириллом жила, это измена?

Гарик молча отвернулся от нее, взял в одну руку топор, в другую полено. Но только размахнулся, как увидел выскочивших из лесу людей в милицейской форме. Это были омоновцы, и бежали они к нему, нацеливая на него короткоствольные автоматы. Вот тебе, Марина, и Судный день...

Валера опустился в кресло, нервно взлохматил рукой голову.

– Я хочу знать, что сделал с тобой этот дебил?