– Держитесь!

Это все, что успел выкрикнуть Холмс, когда «Warrior» начал крениться набок. Горизонт в прицельном окошке завалился набок, но я все-таки успел полоснуть лучом – и увидел, как разваливается вражеский треножник, как его рубка рушится наземь меж косо срезанных металлических ног. А потом меня швырнуло на стену, и я осознал, что для нас все кончено.

Сейчас мы разобьемся!

Я заледенел, беззвучно шепча молитву. Наверное, Господь услышал меня, потому что время шло, а мы были все еще живы! Падение удивительным образом замедлилось. Внутри нашей машины что-то звенело и щелкало, по ту сторону иллюминатора вспухали и исчезали в вышине облака зеленого дыма, слышались громкое шипение и свист. Раскачиваясь и дергаясь, рубка опускалась – но опускалась, а не падала!

– Страховочное устройство! – вслух определил Холмс за миг до того, как рубка соприкоснулась с землей.

Приземление вышло жестким. Я ощутил удар всем телом, в глазах потемнело. Как в тумане, я видел Холмса, стоящего на четвереньках. Рядом, бормоча проклятья, зашевелилась мисс Пфайфер, и мы, забыв о собственных ушибах, поспешили прийти на помощь даме.

Мы выжили – это ли не чудо?!

Искалеченный «Warrior» лежал на боку. Светящиеся окошки, включая прицел, погасли, гул под вздыбившимся полом рубки медленно смолкал. А снаружи грохотали взрывы! Странное дело: марсиане не спешили добить нас – или извлечь, словно сардин из консервной банки, чтобы захватить в плен. Я вспомнил, что марсиане делают с пленниками – и содрогнулся.

Позднее выяснилось, кому мы обязаны спасением. Когда марсиане замерли, наблюдая за нашей джигой, исполняемой на двух ногах, артиллеристы батареи, размещенной возле подожженного мной сарая, пришли к тому же выводу, что и я: неподвижные мишени – подарок для канонира! Пользуясь моментом, они открыли огонь. Первый же залп оказался более чем удачным: одну машину разнесло на куски прямым попаданием, другой повредило ногу. Оставшиеся треножники – целый и хромой – поторопились отступить. Примерно через милю подбитая машина по неизвестной причине взорвалась, так что спастись бегством удалось лишь последнему марсианину.

Но тогда, оглушены падением, мы ничего этого не знали.

– Они ведь приняли нас за своих, Холмс? – с трудом шевеля губами, спросил я. – Я верно понимаю?

В ушах стоял звон. Перед глазами медленно гасли огненные круги.

– За своих, друг мой? Они за нами и явились!

– Вы думаете, – прохрипела Адель, – их наблюдатели заметили наши вчерашние испытания? И решили, что в треножнике находится марсианин?

– Браво, мисс Пфайфер! Заметили, решили и организовали спасательную экспедицию. Марсиане и заподозрить не могли, что треножником управляют люди! Кстати, это говорит о сильно развитом чувстве товарищества у марсиан: они пошли на большой риск, желая спасти соплеменника, а потом до последнего отказывались стрелять в нас. Даже выстрелив, они лишь повредили «Warrior», а не уничтожили. Они до конца полагали, что в рубке есть марсианин – вместе с людьми, взявшими его в плен. Только это нас и спасло.

Я не смог сдержать изумления:

– Вы знали все заранее, Холмс?!

– Увы, нет. Я предполагал и надеялся. В целом же наша вылазка была опаснейшей авантюрой. Мы чудом избежали гибели, а я не привык полагаться на чудеса. Хотя…

Холмс задумался. Забыв обо всем, он принялся расхаживать взад-вперед по стене рубки, лежащей на боку. Под ноги он не глядел, но каким-то чудом ухитрялся не натыкаться на бесчисленные рычаги и рукоятки.

– Хотя – что? – не вытерпела мисс Пфайфер.

Холмс остановился:

– Хотя следовало бы уже и привыкнуть. Мне – хорошо, не мне, теперь уже нам! – невероятно везет. Я говорил вам об этом, Ватсон. Вот и сейчас: мы на удивление быстро разобрались в управлении треножником. Марсиан, спешащих к Молдону, вовремя заметили. Они не стреляли на поражение, беспокоясь за судьбу соплеменника. Они с легкостью попались на нашу уловку со стрельбой по сараю. В бою против пяти треножников Ватсону, дилетанту в обращении с тепловым лучом, удалось подбить две вражеские машины. «Warrior» скрывал в себе страховочный механизм, который не дал нам погибнуть при падении. Наши артиллеристы вмешались исключительно кстати…

Замолчав, Холмс выглянул в иллюминатор – похоже, мой друг давал нам с мисс Пфайфер время осмыслить сказанное им. Как всегда, Холмс был прав: мы выжили благодаря цепочке счастливых совпадений. С другой стороны, если удача или Провидение на нашей стороне – что в этом плохого?

– Не пора ли нам отсюда выбираться? – спросил Холмс.

Из записок доктора Ватсона (продолжение)

Когда мы отошли на двадцать ярдов от поверженного «Warrior-а», я оглянулся. Искалеченная машина являла собой разительный контраст царившей вокруг провинциальной идиллии. Сочное разнотравье обширного луга, медвяный аромат цветущего дрока, безоблачная синь над головой, и на фоне этой пасторальной безмятежности – металлический монстр. Боевая рубка распахнула крышку, словно приглашая вернуться; бессильно обвисли щупальцы, отливающие серебром, изломы двух титанических ног вознеслись ввысь гигантской буквой «М». Обрубок третьей ноги глубоко ушел в рыхлую землю. Поодаль зловеще чернел завалившийся набок короб лучевого аппарата.

Канонада смолкла, пороховой дым развеялся без следа. Не будь мы сами участниками боя, могли бы решить, что его и не было, а подбитая машина лежит тут уже неделю.

– Обратную прогулку до города нам придется совершить пешком, – констатировал Холмс, обозрев окрестности. – Мисс Пфайфер, как вы себя чувствуете? Поход длиной в пару миль вам по силам?

– Благодарю за заботу, мистер Холмс, – Адель улыбнулась, как мне показалось, через силу. Все-таки мы еще не до конца пришли в себя после падения. – Я привыкла к пешим прогулкам. И потом, разве у нас есть выбор? Об одном жалею…

– О чем же, мисс Пфайфер? – заинтересовался я.

– О том, что некому было заснять нашу битву! Фильм вышел бы просто сногсшибательный!

– Да уж, поистине сногсшибательный, – не удержался Холмс, бросив взгляд на оставленный нами «Warrior». И, не меняя интонации, добавил: – У нас гости.

Из дубовой рощи, росшей на пути к Молдону, показались люди. Человек десять горожан, все – с оружием. Они решительно направились к нам.

– Ополченцы, – определил мой друг. – Боюсь, что наше везение закончилось. Не делайте резких движений.

– Почему? – изумился я.

Ответить Холмс не успел.

– А ну, стоять! – издалека заорал краснолицый верзила.

Вскинув допотопный мушкет, да так, что тесный клетчатый пиджак на верзиле едва не лопнул по швам, хам выпалил в воздух. Мы остановились; Холмс и я, не сговариваясь, подались вперед, закрывая собой мисс Пфайфер. Разряженный мушкет больше не представлял опасности, но стволы ружей и револьверов горожан недвусмысленно смотрели в нашу сторону.