Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да не знаю… Она всё хорошо готовит. Только ненавидит тереть сыр.
Тим переложил медаль с места на место. Я посмотрел сквозь мокрое стекло, как сквозь время. Да, она ненавидит тереть сыр. Ещё она ненавидит пирожное «Картошка», манную кашу, разнопёрые букеты и незнакомых людей. А может, и нет. Прошло десять лет. Я знал её совсем другой. Да и знал ли?
– Ладно, давай чистить зубы и спать. Постелю тебе в гостевой. Поднялся и, подав сыну руку, рывком поставил его на ноги. – Что ты обычно ешь на завтрак?
– Да что угодно, – ответил сын небрежно. – А у тебя есть каша?
– Каша?
– Угу. – Он кивнул. – Манная. Мама её терпеть не может, а когда варит, она у неё ужасная, с комочками. – Тим скривился. – А я очень люблю.
– И я люблю. – Снова потрепал его по голове. – И ты прав, манку твоя мама всегда варила отвратительно. С комочками, – сказал я и поморщился.
Снова посмотрел в окно, сквозь время, на пару секунд вернувшись в нашу квартиру, в один из дней, когда всё было иначе.
Ангелина
Всю ночь я боролась с собой. Адрес Егора я знала и могла бы поехать к нему, забрать Тима… Наверное, могла бы забрать его и, наверное, могла бы привезти домой. Но зачем? Чтобы сын стал свидетелем моих приступов? Чтобы увидел слёзы?
Когда он был маленький, я могла оставить его с няней или дедом, запереться в комнате. А теперь что? Как объяснить ему, почему не могу согнуть пальцы и плачу, глядя в стену?
Чтобы прийти в себя, понадобилось три дня и три визита к своему психологу. Часовые сеансы помогли вернуть относительное равновесие. Вот только выговориться до конца у меня не вышло. Всё, что касалось Егора, было слишком личным. И всё же больше не было ни слёз, ни вспыхивающих в пустоте язычков пламени. Значило ли это, что я справилась? Вряд ли. Чтобы справиться до конца, мне не хватит жизни. А жить я должна. Ради Тима.
Остановившись через несколько машин от внедорожника Егора, я смотрела, как он помогает сыну надеть рюкзак. Почему он настолько упрямый?! Почему оба они настолько упрямые?! Сказав что-то Тимохе, Егор хлопнул его по плечу. Сын нехотя поплёлся к школе, закинув на плечо новенький рюкзак, Егор – к внедорожнику.
Нужно было подойти к нему, а я продолжала сидеть до последнего. Только когда фары огромной машины Дымова мигнули, вышла на улицу. Тянуть и дальше было нельзя. Подойдя, постучала в стекло.
Дверца открылась сразу же. Егор не выходил – смотрел на меня, сидя за рулём.
– Нам надо поговорить. – Банальнее банального, но что я ещё могла? Пригласить его на чашку кофе?
– Разве надо?
Кем я была в его глазах? Истеричкой-психопаткой? Ненормальной? Или…
– Не хочешь говорить с малахольной? – Усмешка вышла слишком кривая, а иронии не получилось вообще. Я была зла, но пыталась скрыть это. Что толку от злости, если цепь замкнулась? Кто виноват, кому и что доказывать?
– Слишком холодно для разговоров.
Двояко. Да, слишком холодно, и промозглая осень тут ни при чём.
Я покосилась на кресло пассажира. Предложи Егор сесть рядом, согласилась бы? Да. Сын – всё, что у меня есть.
– Не нам с тобой говорить о холоде. Я не займу у тебя много времени.
Бровь Егора изогнулась.
– Сегодня Тим должен быть дома, – выговорила я, вложив в голос всю успевшую собраться уверенность.
– Он и так дома.
Я психанула.
– Не надо играться словами, Дымов! Ты понял, что я имею в виду. Привези моего сына.
Он сжал зубы.
Я коротко выдохнула. Последние опаздывающие школьники тянулись к воротам. Мы с Егором одновременно замолчали. Наверное, надо было просто позвонить ему, но я не решилась. Прохладный воздух отрезвлял, разговор вне стен дома требовал собранности.
Егор прошёлся по мне взглядом и остановился на лице, всматриваясь пристально. Что хотел увидеть? Признаки безумия? Так вряд ли я безумнее его самого.
За спиной раздавались детские голоса. Иронично было разговаривать с ним около школы, но это место – единственное, что пришло мне на ум, чтобы наверняка. От классной руководительницы сына я узнала, что пропустил он всего день. И принёс записку, что случилось это по семейным обстоятельствам. По семейным обстоятельствам! Дымов хоть понимает, что делает?!
Но выяснять это сейчас не имело смысла. Сперва Тимоша должен вернуться домой.
– Я не откажусь от сына. Ты это понимаешь? – спросил Дымов обманчиво спокойно. В этом спокойствии отчётливо прослеживалась угроза.
– Он не твой сын.
– Мой, и ты это знаешь. Можешь называть себя Полиной, Мальвиной – кем угодно. Это не изменит того, что Тим – мой. Если потребуется, я сделаю тест ДНК.
– Да делай ты, что хочешь! – выдохнула я в сердцах.
Егор стиснул зубы. Какая-то мамочка за руку тянула дочь к воротам. Та капризничала и упиралась, но женщина тянула всё настойчивее. Мы смотрели на них, пока они не скрылись из вида, потом снова, одновременно, перевели взгляды друг на друга.
– Как было, уже не будет, Лина, – это он сказал уже без нажима.
Я хорошо чувствовала смену интонации, каждый полутон его бархатистого, пробирающего до самого сердца голоса.
– От сына я не откажусь, повторяю тебе ещё раз.
Я сжала ворот пальто. Было холодно и снаружи, и изнутри. Я сама стала сплошным холодом. Егор рассматривал меня. Я знала, что выгляжу плохо. Как бы ни пыталась скрыть тёмные круги под глазами и тусклый цвет кожи, до конца так и не вышло. Бросать ему вызов не хотелось. Я слишком устала от вызовов, чтобы продолжать.
– Я не знаю, как будет, Егор. Правда не знаю. Но сегодня Тим должен быть дома.
Он помолчал ещё немного.
– Хорошо, – сказал наконец. – Я привезу его ближе к вечеру.
Благодарить не стала, только согласно кивнула. Можно было идти к машине – если Егор сказал, значит, сделает. Глупо, но я продолжала верить ему. А Полина бы не поверила…
Вдохнула поглубже, посмотрела на машину, на опустевшую дорогу возле школы. Как же я соскучилась по сыну! Вроде бы три дня, а ощущение, что прошла вечность.
Я повернулась к Дымову и наткнулась на его взгляд. Не заметила, как он вышел из машины.
Внезапно он дотронулся до моего виска. До шрама. Прищурился.
– Откуда это?
Я отдёрнула голову и ничего не сказала. Он больше не лез, только продолжал смотреть. Тишина продлилась ещё с минуту.
– Ты довольна, Ангел? – внезапно спросил он совсем тихо. – Отомстила? Или мне ещё чего-нибудь ждать? Ты забрала у меня