виде связанного Эрнеста, обездвижил по тому же принципу обоих фарцовщиков и принялся перетаскивать их в нашу с Тасей комнату. Ну не в детской же их укладывать, право слово? Пришлось перебинтовать башку Стасу — радиаторная решетка оставила на его лбу серьезную ссадину, да и в сознание он не приходил. Главное — дышал, а остальное… С остальным разбираться будем потом.

Когда со спекулянтами вопрос был решен, и они лежали рядышком на полу, в окружении новомодного интерьера в стиле "полесский минимализм", пришел черед Эрнеста. Я ухватил его за ноги и поволок прочь из коридора, чтобы уложить, например, на балконе, и тут…

— Чё за херня тут творится? Это что — кровища?! — голос был полон такого искреннего изумления, как будто его обладатель ожидал увидеть в квартире, например, молочные реки с кисельными берегами.

Твою ма-а-а-ать! ДВЕРЬ!!! Я снова не закрыл дверь!

— Спокойствие, только спокойствие! — проговорил я, пытаясь разогнуть спину и глянуть — кто же это там еще в гости пожаловал?

Лучше бы не смотрел.

Это был Сережа и два его товарища, собственной персоной! Ну вот какого хрена?!! Я взял с места в карьер — и плечом врубился в полуоткрытую дверь, поскользнувшись на луже крови и матерясь по чем свет стоит. Такой маневр выбил дух из Сережи, который стоял на пороге, и позволил мне выиграть время. Для чего?

Для того, чтобы поймать равновесие, крепко встать на ноги, распахнуть дверь и втянуть ошарашенного Сережу-прости-Господи, внутрь, охаживая при этом придурка кулаком по чему попало, а потом — швырнуть его в коридор и захлопнуть дверь перед носом у двух его подельников.

— Кой! Хрен! Ты! Приперся! — орал я, обрабатывая бренное тело Сергея тяжелыми ботинками по ребрам.

Выпавший из-под Сережиной полы обрезок водопроводной трубы, обмотанный синей изолентой, рассказал мне о его намерениях лучше тысячи слов. И позволил встретить ломящихся в квартиру "седых" более-менее наготове. Чертова дверь, которая никак не желала сегодня быть закрытой в который раз за последние полчаса распахнулась настежь, и я с размаху запустил в самую рожу бандита куском трубы. А что мне — бокс с ними устраивать?

Швырнул — и устремился на кухню. Там у меня были кое-какие шансы: например, имелись вполне прочные табуретки, ножи, посуда, черт знает что еще! Под руку попалась большая чугунная сковородка на ручке: Тася именно на ней жарила вкуснейшие сырники.

— Анто-о-он! Антон, он на кухне! — прохрипел Сережа дурным голосом, надеясь, видимо, что последний из налетчиков, сохранивший боеспособность, сможет со мной разделаться.

Компашка подобралась: Эдик, Стас и Антон. Рифмы так и просятся! И Серёжа — с ним и без рифм всё понятно. Перехватив сковородку в левую руку, я принялся швырять в Антона графин, тарелку, салатницу, сотейник… Сбив его с толку таким образом я — ТРЕСЬ — вдарил ему по ближайшей конечности сковородкой. Кто сказал, что бить надо обязательно по голове?

— Тресь! Тресь!

Чугуниум выигрыват у кости в прочности на порядок, а посему — я просто набил его по рукам и ногам, так что бандиту-Антону пришлось выронить кастет и сказать страдальчески:

— Ауч! А-а-а-ауч!

— Сдавайся! — сказал я и взмахнул сковородкой. — Моли о пощаде! Или размозжу тебе всю голову!

— Сдаюсь! — сказал Антон. — Сдаюсь, Шкипер, бес попутал! Сережа, паскудник, всё он!

Я заставил его пристегнуть наручниками "Нежность" его правую руку к левой ноге и оставил покаместь в коридорчике. Еще раз оставить дверь открытой я просто не имел морального права, если хотел сохранить хоть каплю самоуважения! Щелчок замка возвестил о том, что теперь я могу начать разбираться с ситуацией, не опасаясь неожиданного подхода подкрепления к неприятелю.

Ситуация была скверная. Особенно для того, в которого я запустил обрезком трубы. Железяка сломала ему нос и повредила глаз, вырубив из реального мира напрочь. Мне ничего не оставалось как перебинтовать налетчику морду, связать, и уложить в рядок вместе с остальными — в большой комнате.

Потом настала очередь Сережи. Он скулил как побитая собака и боялся, что я его убью. Честно? Хотелось. Выкинул бы дятла из окна — пущщай полетает! Но — это было бы бесчеловечно и антигуманно, а норадреналин постепенно покидал меня, и мыслить здраво я уже мог, переключившись и боевого режима в обычный — интеллигентный. Сережу я связал бельевой веревкой (довольно хлипкой) вдобавок — замотал в ковер и запихал ему в рот кляп из тряпок. Антона зафиксировал шелковыми лентами из коробки с Тасиным рукоделием, и тоже — обеспечил кляпом.

В общем, комната представляла собой наглядное пособие по шибари — правда, здоровенные избитые мужики, скрученные подручными средствами, смотрелись гораздо менее эстетично, чем, скажем, японские дамочки.

И только я закончил, только стал думать, что же не делать дальше, как в дверь решительно постучали.

— Тук-тук-тук! Откройте, милиция! Тук-тук-тук!

— Кавалерия из-за холмов… — вздохнул я и пошел к двери, стараясь снова не вступить в лужу крови посреди коридорчика.

Глянув в глазок, я увидел некого юношу со взором светлым: румяного и голубоглазого. Этот молодой человек в форме был нашим участковым — его недавно назначили. Видимо, соседи всё-таки вызвали милицию, вот он и пришел.

— Тук-тук-тук! Соседи слышали у вас сильный шум, откройте, это участковый!

— Товарищ участковый! — сказал я. — Я вам открою, но прошу вас не делать поспешных выводов, всё не то, чем кажется! Я не представляю угрозы и готов давать показания если что! И очень прошу вас связаться с начальником УГРО Приваловым!

Последние слова я договаривал, открывая дверь и пропуская милиционера внутрь квартиры. Он осмотрел всю мою фигуру совершенно ошарашенным взглядом, потом его глаза сфокусировались на натюрморте из тел в комнате, потом глянул под ноги на лужу крови под ногами и..

— Мне дурно! — сказал вдруг страж порядка и паладин закона, побледнел и обрушился мне на руки без чувств.

— Кур-р-р-рва! — только и смог сказать я, ибо ничего более подходящего моменту мне в голову не пришло.

Глава 21, в которой тучи сгущаются

Что делать и кто виноват? Вот извечные вопросы, возникающие в человеческой голове после того, как дерьмо уже случилось. Положим, со второй частью вопроса всё было ясно: виноват некто Герман Викторович Белозор! Как гласит третий закон Ньютона, "действию всегда есть равное и противоположное противодействие", а наворотил я немало — вот и получил.

А по вопросу "что делать?" решение я нашел тоже довольно быстро: сбежать к черту! Чего мне тут высиживать, в компании шести душегубов и одного слабохарактерного милиционера? Бить их по кумполу, чтобы не сбежали,