— Прошу, — задорно улыбнулась девушка, открыв передо мной пассажирскую дверь.

— Спасибо, — усмехнулся я.

Вновь мы заговорили только, когда оказались за пределами кланового квартала.

— Ты только, пожалуйста, не накручивай себя. Подвезти тебя моя личная инициатива, можно сказать как… — она смутилась, но через несколько секунд продолжила мысль: — как друга. Это же нормально, когда друг подвозит друга. Никаких клановых и вайлордовых дел здесь не замешано.

— Друга? — вновь усмехнулся я, но на этот раз получилось грубовато.

— А что, ты не хочешь дружить со мной? — резко повернула голову девушка. — Из-за моей семьи? Это… пф! — она отвернулась и снова уставилась на дорогу.

Спустя минуту Вита проворчала:

— Сложный ты, Стас.

Я ничего не ответил.

Но долго дуться Вита не смогла и через минут пять снова заговорила. Ее вопрос прозвучал неожиданно:

— А ты принял подарок Сецу-чан?

— Э? — удивился я. — Я думал, вы считаете это слишком личным, чтобы поднимать эту тему, раз никто за столом не спросил.

— В общем, так и есть, — кивнула Вита. — Но Сецу-чан моя подруга, и консультировалась со мной, так что мне интересно. Да и ей ответить нужно.

— Я сам отвечу. И да, принял.

— Здорово, — расплылась в улыбке Вита. — Она будет счастлива. Да и меня это радует, все-таки не такой ты и бука, каким хочешь казаться.

Тяжело вздохнув, я уперся лбом в стекло пассажирской двери. «Я не хочу ни с кем из вас дружить», — вертелось у меня на языке, но сказать такое Вите Добриной я не смог.

— Останови, пожалуйста, возле магазина, — попросил я Виту, когда мы подъезжали к моему дому. — Спасибо, что подвезла.

— Не за что. Еще увидимся! — помахала она ручкой.

— Пока, — отозвался я.

Я зашел купить пирожных к чаю, чтобы порадовать Свету, и кое-что из продуктов, затем направился к домой. Подходя к подъезду, мысленно выругался, увидев знакомую машину.

Меня ждали.

Второй советник синдиката «Багряные псы» собственной персоной.

— Эх, тяжелая у вас работа, Петр Сергеевич, — театрально вздохнул я. — Даже по воскресеньям работать приходится. А ведь вы говорили, что вам нужно соблюдать режим, что жена за вас переживает.

— Говорил, Станислав Георгиевич, говорил. Ну а что поделать, если дела не желают появляться только с девяти до шести в будние дни, — пожал плечами мой собеседник.

Мы стояли под карагачем, чуть в стороне мозолил глаз загаженный уличный столик. Хромин предлагал побеседовать в его машине, но я наотрез отказался. Как и куда-либо ехать. Предложил вот пройти сюда. Важный член тайного клана согласился, ни одним мускулом лица не выказав свое «фи».

— Полагаю, вам известно, что у меня выдались веселые выходные, и вы понимаете, что я хотел бы увидеться со своей сестрой, — продолжил я. — Так что, с вашего позволения, поинтересуюсь. Зачем вы меня ждали?

— Как всегда, торопитесь перейти к делу? — хмыкнул Хромин. — Эх, молодость… Ну что ж, будь по-вашему, — его взгляд посерьезнел. Человек вроде Миши от такого взгляда мог бы и попятится, но на мне это не работает. — Станислав Георгиевич, вы слишком сильно погрузились в дела, касающиеся моего синдиката. Сейчас вы находитесь совершенно в другом положении, нежели во время нашей первой встречи.

— Хм… — протянул я, — не понимаю, о чем вы. Неужели ваша вице-босс настолько обиделась тому, что моя вчерашняя спутница выиграла торги на аукционе? И теперь из-за личных мотивов этой женщины все «Багряные псы» будут на меня косо смотреть?

— Не паясничайте, Станислав Георгиевич, — совершенно ровным тоном проговорил Хром. — Я не сомневаюсь, что вы знаете, для чего вашим знакомым понадобилось «Красное кольцо влюбленной девы». Не сомневаюсь и в том, что вам известно, что грайма, с которым вы сражались третьего мая, к вам подослал наш синдикат.

— Что? — я изобразил удивление.

— Не паясничайте, — холодно повторил он. — Крохотная вероятность, что вам это было неизвестно, имелась. Но теперь ее нет. За тот инцидент с граймом я от всего синдиката «Багряные псы» прошу у вас прощения. Нам было необходимо увидеть вашу силу собственными глазами.

Он замолчал, ожидая моего ответа.

Я добела сжал кулаки. Вот вам — пожалуйста! Воплощение всей сути тайных кланов! Поведение в духе: «какая любопытная игрушка у нас под носом, давайте поиграем»! А если эта игрушка не оправдает надежд и сломается, то и хрен с ней.

Сволочи!

Твари!

— Ну? Увидели? — процедил я. — И что дальше?

— А дальше, Станислав Георгиевич, я приехал, чтобы обсудить ваше будущее. На чьей вы будете стороне? На нашей? Или на стороне Добриных? Сделаете ли вы блестящую карьеру в синдикате, получив достаточно много свободы и реализовав свои амбиции? Или же захотите стать винтиком в клановой системе? Станете ли вы творцом своей судьбы или…

— Стану, — сухо перебил его я. — Но не с вами. И не с Добриными. А сам по себе.

— Боюсь, Станислав Георгиевич, это невозможно, — холодно произнес он. — Я ведь сказал, ситуация нынче не та. Вы слишком много знаете. Мой синдикат не сможет позволить этим знаниям долго гулять по миру. Я даю вам неделю на принятие решения. Если вы сейчас откажетесь, этот ответ я не приму. Подумайте хорошенько. О будущем. О безопасности себя, своей сестры, своих друзей. Я говорил, что не буду вам угрожать. И я не хочу вам угрожать. Но ситуация изменилась.

— Для меня — нет, — процедил я. — Я отказываюсь.

— Я все сказал, Станислав Георгиевич. Искренне надеюсь, что до двадцать седьмого мая вы передумаете и присоединитесь к нам. Всего хорошего.

— До свидания.

Хромин развернулся и в сопровождении своих громил, ожидавших его неподалеку, направился к машине. Я стоял на месте до тех пор, пока этот человек не покинул мой двор.

Как же бесят тайные кланы!

Я уставился в безоблачное синее небо, пытаясь успокоиться. Нельзя показываться Свете на глаза в таком виде.

Спустя минут пять я улыбнулся и направился домой.

— Привет, братик, — сестра поздоровалась со мной, когда я вышел из лифта. Меня ждали. И голос сестры не сулил ничего хорошего.

— Здравствуй, Света, — я вошел в квартиру. Она даже не обняла меня, держалась на расстоянии и внимательно рассматривала.

Разувшись, я направился на кухню. Света медленно пошла следом.

Поставив пирожные на стол, я молча помыл руки и налил в две кружки чай. Чайник только что вскипел.

— Ну, рассказывай, что тебя тревожит? — спросил я, сев за стол.