Он сидел на подоконнике и смотрел на город с высоты шестнадцатого этажа.

Пейзаж был красивым. Окна выходили на озеро, по берегам которого росли березы. А вдали золотились купола собора. Храм находился километрах в четырех от дома Рената, но с его предпоследнего этажа отлично просматривался.

Погода сегодня испортилась, хотя синоптики грозили скорым потеплением, солнце скрылось за тучами, но маковки собора все равно сверкали. Ренат в бога не верил. По церквям не ходил, но любовался ими как архитектурными творениями.

Раздался щелчок – это выключился электрический чайник. Ренат сполз с подоконника и направился к кухонному уголку. Его квартира была современного проекта. Батя не поскупился, покупая сыну хату. Взял в элитной новостройке. Кухня-столовая тридцать квадратов. Отец с матерью когда-то даже о квартире таких площадей мечтать не могли. Ютились в комнатке в общежитии, а когда Ренат на свет появился, им дали крохотную «хрущевку». И это еще хорошо, что тогда их давали. Хоть кому-то. В их семье счастливицей оказалась мама, работающая на режимном заводе. Ее туда устроили родители сразу после школы, тут же поставили на очередь на получение жилья. И вуаля, молодая семья въехала в отдельную квартиру, пусть старенькую, маленькую, вонючую и населенную тараканами. Мама рассказывала, что насекомые были такими живучими, что сжирали мелок «Машенька» вместо шоколадного батончика.

С тех пор прошло двадцать четыре года…

И теперь у отца ванная больше, чем та нора, в которую он въехал с семьей. А у Рената кухня-столовая.

Он заварил себе чай. Бросил в кружку кубик сахара – сладкое он не любил, но и пресное не жаловал.

С кружкой в руках Ренат обошел квартиру. Кроме столовой имелись еще две комнаты: спальня и гостиная. Он обитал в последней. Там же и спал. А иной раз и в столовой на диване. Просто падал на него в одежде, укрывался пледом и тут же отключался. То есть Ренату, в принципе, для жизни достаточно тридцати квадратов. Такой площадью строят сейчас однушки в так называемых социальных домах. Та же хрущевка, только современная. Считай, путинка. Хотя нет, не считай… «Путинка» – это водка. В общем, есть вполне приличные, пусть и небольшие квартиры. Не вонючие, без тараканов, с удобной планировкой. И Ренат, похоже, скоро переедет в одну из таких. Потому что надежд на то, что трудные времена в скором времени пройдут, не осталось.

В один день практически он их лишился… надежд своих.

И отец, можно сказать, от него открестился. И еврейское золото потеряно!

…Когда Ренат устраивался в «Млечный Путь», то не знал историю семьи Эленберг. Ему мама поведала. Завод, на котором она в молодости трудилась, был построен еще до революции. Там имелся уголок краеведения, который она курировала. Поэтому мама была отлично знакома с историей не только своего предприятия, но и города. Завод был построен прадедом Доры Эдуардовны Марком Эленбергом. Когда-то на нем делали обычное стекло, а в Первую мировую войну стали выпускать «особенное» – для истребителей. Но речь не об этом, перебивала мама саму себя. Марк стал первым миллионером в семье Эленберг. Он рос если не в бедности, то в скудности, и очень боялся нищеты. Имея несколько заводов, Марк все равно не был уверен в своем будущем, поэтому покупал золото. На черный день. В общем-то, он был прав. Лишиться всего, как показала история, он мог, родись попозже лет на пятьдесят. Но Марк умер до революции. Все его капиталы унаследовал сын Аарон. И когда большевики, пришедшие к власти, экспроприировали собственность «проклятых капиталистов», он лишился всех заводов, а также всего остального. Осталось у него только золото. Но увы… Не смог он им воспользоваться. Пал от рук пьяных красноармейцев, ввалившихся в дом Эленбергов с целью грабежа. Они были наслышаны о несметных богатствах Марка и взялись искать их. Но не отыскали. Не удалось это сделать и сыну Аарона Эдуарду. По крайней мере, в городе ходили такие слухи. Якобы Марк так боялся, что родственники угробят его раньше времени из-за сокровищ, что так и унес секрет их местонахождения в могилу.

– Так что еврейское золото до сих пор где-то лежит, – закончила свой рассказ мама. – Возможно, в том доме, где сейчас располагается клуб «Млечный Путь».

– Нет, вряд ли. Здание перестраивали несколько раз. На клад кто-то бы точно наткнулся.

– Марк строил особняк «под себя». И коль он так боялся за сохранность своих сбережений, то наверняка продумал, где лучше спрятать золото. Почти все богатые люди того времени имели в своих домах тайники. Да что там… и сейчас у некоторых есть такие!

Это мама намекнула на отцовскую секретную комнату за раздвигающимися шкафами. Нажмешь на одну из книг, механизм срабатывает, и ты попадаешь в небольшое помещение, размером метр на метр. Батя хранил там оружие. И все бы ничего, но все оружие было приобретено легально, на каждый ствол имелось разрешение. Так что смысла прятать арсенал не имелось никакого. Но, как вздыхала мама, мальчишки есть мальчишки, и не важно, сколько им лет – пять или пятьдесят.

– Ты, правда, думаешь, что еврейское золото существует? – спросил Ренат у матери.

– Я допускаю это. И в советское время его точно никто не обнаружил. Тогда все были законопослушными и сдали бы клад государству, а об этом тут же написали бы в газетах.

– Так Дора не зря, выходит, приобрела особняк, построенный прадедом. Хочет золотишко найти… Или уже… На что она купила особняк? Он стоит дорого.

– Сынок, она бы себе штук пять островов купила где-нибудь на Карибах, если бы нашла тайник.

И Ренат сразу унесся мечтами на те острова, которые смог бы купить, если б нашел еврейское золото. Нет, пяти не надо. Одного будет вполне достаточно. И выбрал бы он не Карибы. Ренату хотелось иметь островок на Адриатике. Старушка-Европа всегда привлекала его больше.

В тот день у Рената появилась цель. Он решил отыскать золото Эленбергов.

Мать не спала, только притворялась…

Фаина ходила мимо нее, прибиралась. В комнате особо бардака не было, но девушка хотела чем-то себя занять, чтобы отвлечься. Стерев пыль и пройдясь влажной тряпкой по полу, Фая распахнула окно, чтобы проветрить помещение. Теперь, когда мать стала двигаться и соображать, ее можно сажать на горшок. И на памперсах экономия, и воздух в квартире посвежее станет. Зная, что та не спит, Фая подошла к кровати и тронула женщину за плечо.

Веки матери задрожали.

– В туалет хочешь? – спросила Фая.

– Да, – ответила она. Короткие слова ей давались легко. «Да» прозвучало чисто.

Фая подняла мать и понесла в туалет. Усадив на унитаз, услышала звонок домофона. Открывать, естественно, не стала. Мало ли кто шляется! Побирушки, проповедники, продавцы какой-то дряни…

Звонок повторился. Фая продолжала усаживать мать, как будто ничего не происходило. Та вообще не дернулась, услышав сигнал. Она всегда игнорировала звонок. И дверь открывала в крайних случаях. Фая, выдрессированная ею, делала так же. Если пожар, будет запах дыма, бандитский налет – послышатся крики, протечка, они увидят влагу на полу или потолке…