Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Похоже, сегодня он не сдастся, — я стараюсь говорить непринуждённо и со знанием дела.
— Я приведу администратора сети, это одна минута, — вызывается Аслаксен.
Остальные сыплют анекдотами про информационные технологии. «Качественные компьютеры легко отличить по тому, что они никогда не работают, если перед экраном собралось больше двух человек», — говорит начальник производства, вспоминая самые трагические коллизии, приключавшиеся в ходе семинаров.
Вся Норвегия не вылезает с семинаров, это бедствие какое-то. Я подозреваю, что норвежская экономика была бы весьма прибыльной, когда бы не эти семинары.
Эх, а счастье было уже в руках. Так славно начал... задним умом я понимаю, что надо было мне сделать рисунки на карточках для проектора и раскрасить. Вечно хочется произвести впечатление... я лихорадочно раздаю рисунки, и когда все погружаются в их изучение, хватаю плюшку и устраиваюсь перед экраном. Как зверь, утащивший добычу в логово.
Появился администратор сети, существо в джинсах и клетчатой рубашке не старше двадцати пяти лет. Усевшись рядом и обдав меня запахом въевшегося пота, он заграбастал мышь и принялся клацать ею с неповторимым проворством.
— Наша оперативная система не поддерживает такой архиватор, — сообщает он наконец. — А установочных дискет у тебя случайно нет?
— Дизайнеры работают на «макинтошах», — сообщаю я; под этим подразумевается, что в мире людей творческих про установочные дискеты тревожиться не принято. Главное теперь, не забыть удушить Арне Стая, думаю я.
— Ну раз так, я мало чем могу помочь. А что за файлы?
— PowerPoint, — отвечаю я. — Ладно, забыли об этом.
— Я могу попробовать посмотреть их на своём компьютере...
Это мы знаем. Минут двадцать — двадцать пять, если не больше. Вся презентация, моя первая настоящая полномасштабная презентация, катится в тартарары. С меня льёт пот. Обновлённый удачливый Сигбьёрн, которого я усилием воли вылепил перед зеркалом в туалете, никнет на глазах. Я судорожно пытаюсь его реанимировать. Ну почему я всегда потею? Наверняка бывает лекарство от этого. Хотя жара в переговорной тропическая.
Счастье, что Сильвия меня не видит. Хотя, может, этого мне и недостаёт? Дамы сердца, которой я посвятил бы свою победу, ради которой... всё, долой сомнения, долой этого потеющего, мямлящего труса!
Буквально в последнюю секунду я успеваю переломить ситуацию. Чтобы завладеть инициативой, я перехожу в наступление по всем правилам психологической атаки — встаю, одновременно снимая пиджак. Повышаю голос:
— Так, эту часть презентации пропускаем. Всем досталось по чертежу?
Все кивают, все рады, что компьютерные эксперименты отставлены. Хотя, боюсь, отношение сейчас ко мне более скептическое, чем до бесславного интермеццо.
— На что это похоже? Какие будут предложения?
— На флейту Пана? — кидает директор по маркетингу. У неё бесспорно креативный взгляд на вещи.
— Здорово! — откликаюсь я. — Или на ряды банок со специями, которые представлял себе я, или на орган. Всё началось с того, что я утомился от прямых углов в кухонной мебели и стал искать, чем бы их заменить. И нашёл — цилиндр и круг. Если вы посмотрите на развёртку — пожалуйста, кому ещё копию? — то обнаружите, что я пользуюсь лишь двумя формами: кругом и квадратом. Диаметр верхних и нижних шкафов разный. Верхние составляют две трети диаметра нижних, так же как и в стандартных кухнях с соотношением сорок к шестидесяти. Квадрат использован только в столешнице и шкафах для встроенной техники, и только в нижнем ярусе. В предлагаемом мной варианте все угловые секции цилиндрические.
— Я как раз собирался спросить об этом, — подаёт голос Аслаксен. — У тебя духовка встроена в верхний цилиндрический шкаф.
— И что?
— А разве бывают такие круглые духовки?
— На данный момент это скорее мечта, — признаюсь я. — Но они не могут не появиться в обозримом будущем.
Слушатели ропщут. Начальник производства, до сих пор не сказавший ни слова, не считая анекдотов на тему инцидентов с компьютерами, демонстративно возводит очи горе.
— Это один из вариантов, — спешу я объяснить. — Её можно переставить вниз. Или вообще никуда не встраивать, как я предлагаю поступить с холодильником и морозилкой, если вы обратили внимание.
— Тенденция последних десяти-пятнадцати лет — как можно больше встроенной техники, людям это нравится, — заявляет Йесхейм.
— Мой опыт дизайнера говорит обратное, — парирую я. — Встроенная техника уже давно и безнадёжно вне игры. Теперь люди покупают холодильники, которыми можно хвастать, и производители чутко уловили новые веяния и предлагают всё более броские модели. Не говоря уже о том...
Тут я делаю эффектную паузу. Надо же, какое неизъяснимое наслаждение — щегольнуть перед этими выпавшими из обоймы гражданами сленговым «вне игры».
— ...что теперь люди переезжают то и дело. Понятно, им хочется взять с собой по возможности всё, а не только плиту и холодильник. Прелесть моих модулей в том, что они элементарно переставляются, перевешиваются и перемещаются.
— Революционное решение, — замечает директор по пиару не без тайного восхищения.
— Такую серию сразу заметят, — говорит директор по маркетингу. — Она сможет сделать нам имя.
— Вот почему я здесь, — говорю я. — Как практикующий профи, я позволю себе назвать модельный ряд «ANK» заурядным и весьма малоинтересным. Мои клиенты не требуют кухню «только от „ANK", кровь из носу и за любые деньги!». Почему так?
Я решил не утомлять их информацией, что «ANK» одна-единственная ответила на моё обращение. Пока что.
— Сигбьёрн, конечно, позволяет себе, но он прав, — вступается Аслаксен, пока что мой единственный союзник.
— Но разве это красиво? — вопрошает Йесхейм.
— Ты у меня спрашиваешь? — уточняю я.
— Тебе, конечно, трудно быть объективным...
— Я объективен абсолютно, — заявляю я с таким жаром, что все тушуются. — Потому что и любовь человечества ко всему круглому существует объективно, взгляните на мифы, на историю. Мы рождены с этой любовью. Ведь не случайно всё, чем мы пользуемся на кухне, круглое или в форме цилиндра — кастрюли, сковородки, конфорки, горшки, стаканы, тарелки и так далее и далее. На одном из чертежей вы видели, что я расположил модули полукругом. Конечно, это съедает дополнительное место, но я уверен, что многие покупатели всё равно не устоят перед соблазном. Это и более эргономичная форма, чем традиционное каре, здесь до всего ближе.
— Как раз этот полукруг мне и понравился, — заявляет директор по маркетингу, поднимая для всеобщего обозрения лежащий перед ней упомянутый эскиз. Действительно, он похож на сильно изогнутую флейту.
— Рисунок красивый, — вступает Йесхейм, — но это точно кухня?