• Цицерон, политик, оратор и законотворец, практически создал основы древнеримской философии.

• Плиний Старший, будучи адмиралом древнеримского флота, написал полную энциклопедию Римской империи. «Перелопатив» тысячи (буквально) книг, он охватил в своем труде все мыслимые и немыслимые стороны жизни своей эпохи: от биографии актеров до производства вина, от свойств капусты до преимуществ сапожной ваксы и размеров континентов. Ему удалось «объять» почти все, не упустив из виду даже мелочи. Из-под пера Плиния Старшего вышли также двадцатитомная история германских войн и тридцатитомная история ранней Империи. Оба труда не сохранились.

• Тацит был ярким политиком, консулом и губернатором, а «по совместительству» — одним из величайших историков.

• Император и философ-стоик Марк Аврелий неожиданно «разродился» трудом о... медитациях. Недаром его называли первым и последним императором-интеллектуалом.

Кто-то сейчас, возможно, хочет выхватить из толпы политиков нечто похожее, но не может. Правильно: таковых просто нет. Нет высокообразованных политиков-интеллектуалов. Есть политики-«профессионалы», являющиеся бледной тенью великих политиков-творцов, таких как Гладстоун, Дизраэли или Черчилль (наверное, сюда можно отнести еще и Хита). Меня восхищают те, кто, управляя древними обществами, находил время для интеллектуальных изысков и вполне в этом преуспел.

Мы живем в мире, где во главу угла ставится профессионализм, ценится сфокусированность на главных приоритетах. Враг любого дела — дилетантизм и любительство. В нашем современном представлении человек, который берется за все, не добивается успехов ни в чем. Древние греки и римляне на этот счет были того же мнения. У некоего Гиппия из Эллиса, близ Олимпии, известного академика и лектора, был огромный круг интересов: математика, астрономия, музыка, лингвистика, литература, живопись, скульптура и мнемоника (говорят, он мог запомнить с одного взгляда пятьдесят имен). Сам себе он шил одежду, рисовал орнаменты и изготовлял глиняную посуду. Земляки часто просили Гиппия представлять родной город в других городах-полисах. Платон едко высмеивал ученого-«универсала», но пример с Гиппием, конечно, экстремальный, хотя само явление в древности было широко распространенным. Аристотель писал труды по логике, метафизике, биологии, о загадках сна и сновидениях, о предсказаниях, старости, этике, истории, риторике и литературе. Помимо своей деятельности политика и юриста, Цицерон писал стихи (довольно скверные) и большие работы по риторике и философии. Наиболее яркими, по сути шедеврами беллетристики, получались его письма друзьям. От настоящего талантливого человека древней эпохи можно было ожидать множества проявлений его талантов и интересов, и, похоже, выдающиеся деятели Возрождения родом оттуда же. Вспомните великого Леонардо.

Многие древнегреческие мыслители не обошли стороной религиозную тему, оставив нам свидетельства в основном скептического отношения к язычеству. Приведу слова философа Ксенофона (540 г. до н.э.):

«Гомер и Гесиод приписали богам все самые постыдные, самые низменные человеческие качества — вороватость, лживость и склонность к адюльтеру».

Он объяснил также, почему люди представляют богов именно в человеческом обличии: «Если бы у скота, лошадей или львов были руки, если бы они могли рисовать и делать то, что делают люди, лошади рисовали бы богов похожими на лошадей, а львы представляли бы своих богов в виде львов».

Продолжает философ Протагор: «Что касается богов, я не способен доказать, существуют они или нет, и если существуют, то на кого похожи. Главные препятствия здесь — сложность самого предмета изучения и слишком короткая жизнь».

С высоты нашей цивилизации мы склонны называть древнегреческую религию сказкой, фантастикой, сборником мифов и преданий, совершенно далекой от научных и исторических реалий (здесь мы приводим мнение Ричарда Доукинса). И вообще, древние религии будто специально созданы для нападок такого рода. Тем не менее для самих греков их религия фикцией не является. В их массовом сознании боги были познаваемы лишь в известных пределах, а все непознанное являлось «тайной», «мистерией» и вполне укладывалось в рамки логического мышления.

В защиту древних скажем, что религия и не ставит цели полностью соответствовать объективной, научной реальности. Как и все религии, язычество являлось духовной системой, позволявшей людям интерпретировать явления внешнего, материального мира, а также помогало найти им свое место в этом мире посредством чувств, поведения и связей человека в социуме. Мне нравится сравнение религии с языком. И религия, и язык не приносят адепту или носителю никаких проблем до тех пор, пока он не начнет вдаваться в подробности, искать внутренние законы того и другого. Тотчас же все неимоверно усложняется, и тогда законы религии и законы языка начинают казаться необъяснимыми и абсурдными.

В то время когда человеческий опыт все более проясняет (и объясняет) суть вещей, никакая религия не предлагает гарантий того, что высшие силы помогут человеку в познании бытия. В этом смысле религия древних греков не отличается от любой другой религии. Как же язычники объясняли «эффективность», «значимость» отношений между богом и человеком? В точности так же, как и нынешние набожные адепты религиозных учений: там, где дела идут плохо, виноват сам человек. «Видно, боги прогневались на нас», — говорили в таких случаях древние греки. Так же говорят и нынче: епископ Карлайлский заявил, что наводнения в июне 2007 г. стали карой Божией за наше моральное вырождение, оговорившись, правда, что сами потерявшие кров люди ни в чем не виноваты. Верующих людей слова епископа особо не тронули, разве что атеисты, говорят, затребовали статистику, которая доказывала бы связь между разгулом стихии и падением нравов.

Греческие боги (слева направо): Посейдон, Аполлон, Деметра, Афродита, Эрос

Две тысячи лет неустанных размышлений о божественном начале всего сущего не могли не оставить следа в современных представлениях о природе вещей. Например, наиболее часто звучащие сегодня дебаты касаются взаимосвязи между Вселенной и Богом, между универсумом и высшими силами. Обычно споры поднимают вопрос о соотношении «божественного создания всего сущего» и «естественного отбора», создание и развитие мира Творцом против абсолютного отрицания какого-либо участия «потусторонних» сил в природных и общественных процессах. Конечно, древние греки не знали, что и через много веков эти дискуссии будут продолжаться, и, без сомнения, с удовольствием приняли бы в них участие.

Древнегреческие мыслители в основном склонялись к гипотезе, что мир устроен в строгом порядке и все в этом мире (включая и человека) имеет свой предопределенный смысл, то есть все вещи являются частью общего космоса.