велев лежать и спать как минимум до завтра. А с родителями, буде те прибегут, барыня сама договорится.

— Ну, сударыня, — Еремей, сам красный после бани, в которой он и парил детей, устало сел на лавку возле стола, — никак вы без утопленников не можете. Куда ни поедете, там из реки кого тащите! Словно нарочно ждут они вас. И все, как один, дурни!

Алексейка фыркнул в чашку с чаем. Танюшка, которая поехала с нами для горничных услуг барыне, тихо хихикнула и испуганно заморгала на меня длинными ресницами.

Я тоже отставила чай, оглядела всех строгим взглядом… и закатилась так, как не смеялась с момента попадания в этот мир и это время. Через секунду хохотали уже все. Включая хозяйку заведения, зашедшую нас проведать, и двух мальчишек под одним одеялом.

И вдруг услышала:

— Барыня, можно с вами поговорить?

Глава 47

— Барыня, благодарствую вам за вспоможение, но вот тут такое дело…

Мальчик говорил неуверенно, он явно редко общался с господами.

— В чем дело, Федюша? — спросила я.

— У меня-то дома тоже тревожиться начнут, как свечереет. Мне идтить надоть. Нагорит от тятеньки, но так все одно лучше.

Я вздохнула. Но за окном уже было темно, и вряд ли в эти времена детишки имели обыкновение ночевать у друзей.

Митька, мальчуган на два года младше Степки и Федьки, недавно вернувшийся от Колесовых, опять получил указание отправиться по нужному адресу. За лишнее беспокойство я дала ему три копейки.

Едва вернулась в комнату, как с лестницы донесся резкий, повелительный мужской голос:

— Сына своего видеть желаю, вот какое дело!

В дверь застучали, Алексейка открыл и был едва не сметен с порога.

— Где Степан?!

— Он здесь. Будьте любезны, не кричите.

Визитер, молодой мужчина в роскошной шубе, увидел меня и понизил тон.

— Иван Ефимович Колесов, управляющий торгового дома Никитиных.

Я представилась, предложила гостю снять шубу. Он повиновался, но тут углядел на диване сына и опять вернулся в режим разгневанного родителя.

— Степка, вот ты где, шельмец! Не стыдно, перед барыней — нагишом? Догулялся с уличными мальчишками! Ужо тебе будет! А ты никак отродье Ильи-портняжки?! Увижу тебя еще раз рядом со Степкой — в бараний рог согну!

Степка глядел на сердитого визитера с немой тоской, Федька — с ужасом. А я не то чтобы разгневалась, но решила спасти мальчишек еще раз.

— Иван Ефимович, — сказала как можно тверже, — прошу вас, выслушайте меня. Вы говорите неуместным тоном в присутствии дворянки, ругаетесь, да еще и угрожаете чужому ребенку. Давайте так: ни я, ни мои слуги, ни хозяйка гостиницы не слышали этих слов, а мы разберем происшествие без криков и неуместных выводов. Будьте любезны для начала сесть.

Каждый нормальный менеджер умеет остывать. Иван Ефимович кивнул и сел на стул, хотя явно без охоты.

— А теперь, — продолжила я, — Степа и Федя спокойно расскажут нам, что же произошло. И настоятельно прошу, выпейте чаю.

Управляющий успокоился и не отказался от чая с черничной отдушкой. Между тем ребята, сперва напуганно, затем смелее, начали рассказ о своих приключениях. О том, как Степка пошел на урок, к учителю, жившему на соседней улице, но встретил Федьку — друга-соперника. Федька расхвастался, что все дела домашние сделал и идет на Оку. Степка велел обождать, сбегал домой за коньками и тоже пошел кататься. Посоревноваться на скорость не удалось, вышел спор «на слабо», и стали гонять там, где недавно рубили лед для ледника. Первым провалился Степка. Федька пытался ему помочь, но и сам оказался в воде.

Пока мальчишки рассказывали, я смотрела на Ивана Ефимовича. Одет в жилет, из кармана свисает толстая золотая цепочка часов. Явно модничает — хорошо стрижен, борода ровно побрита. Действительно, современный менеджер.

А еще от гостя пахло табаком. Этот нюанс можно обратить в пользу.

Едва мальчишки замолчали, я заговорила первой.

— Иван Ефимович, предлагаю нам ненадолго выйти во двор, воздухом подышать. Да и поговорить.

И пожалуй, впервые использовала нечто вроде кокетства — улыбнулась. Вряд ли ему часто улыбаются дворянки.

Приказчик пристально взглянул на меня. Я будто услышала его мысль: стоит ли соглашаться, не лучше ли настоять на своем? Но кивнул:

— Да, сударыня, пойдемте на свежий воздух.

Когда мы вышли в открытую галерею, опоясывающую второй этаж пансиона, Иван Ефимович, как я и ожидала, достал не трубку, а модную сигару. Раскурил, отвернувшись от меня, затянулся, сказал:

— Вы, сударыня, звали, вам и говорить.

— Понимаю вас, Иван Ефимович, — начала я, — сейчас вам хочется запретить Степану водиться с мальчишкой из бедной семьи.

Собеседник кивнул. Я продолжила:

— Понимаю. Но мальчишка хоть и бедный, а не уличный. Одет не в рванину, рубашка аккуратно заштопана — семья не пьяная, не буйная. А главное, после такой истории будет он для Степы самым лучшим другом — дружба в одной купели крещена. И теперь точно Федька станет Степана оберегать.

— Уж очень семья бедняцкая, — заметил управитель. — Странно моему Степке с таким водиться.

— Так времена меняются, Иван Ефимович, — сказала я непринужденно. — Много новшеств, не только паровые машины и сигары. У меня в поместье дворянские дети с дворовыми воспитываются. И это не я придумала — считайте, царская мода.

— Подумаю, — сказал после небольшой паузы управляющий таким тоном, что я незаметно улыбнулась — победа! — Хотел бы спросить вас, Эмма Марковна. Во-первых, почему вы столь участливы оказались?

— Тонут люди — как иначе? — не задумываясь ответила я. — А что потом не бросила мокрых на льду, так зачем тогда спасать было? Ведь и вы бы так поступили. А что во-вторых?

— Лампа у вас удивительная. И чай, — сказал управляющий.

Опа! Да неужели? Как там Миша говорил? Поклевка еще не значит рыбка в ухе? Ох, теперь бы не оплошать.

— Что верно, то верно, Иван Ефимович. Я не просто так на ярмарку приехала, на людей полюбоваться, себя показать. Но и по торговым делам.

— По торговым? — Насмешки в голосе мужчины не было, скорее искреннее изумление. — Дворянка-с?

— Что поделать, и дворяне есть-пить хотят. Опять же, дворню не только неволить, ее еще и кормить-одевать надо. Детей достойно выучить. Я вдова, свои родители уже на небесах. Если сама о себе не позабочусь,