- Я! – в голос ответили Гриша и Алексей, повернув головы на голос.

- Занятно! – усмехнулся врач, стягивая с головы шапочку. – Леха, ты, что ли?

Первым пришел в себя, как ни странно, мой будущий муж. Он выпустил рубашку оппонента из рук, сделал шаг назад и буркнув извинения, пошел в мою сторону.

- Стой на месте! – приказал ему охранник, взмахнув дубинкой. – А вы, девушка, идите в палату, мы тут сами разберемся. Нечего вам присутствовать.

Я хотела было возразить, но наткнулась на горящие тьмой глаза отца моей Юльки и стушевалась. Блин, как в цирке, реально! И вообще, правда, зачем он приехал? Неужели по моему молчанию было непонятно, что все уже кончено?

Вытурив меня из комнаты для посетителей, охранник закрыл дверь. Я остановилась, пытаясь понять, не продолжится ли драка, но слышала только приглушенные голоса.

- Миронова? – голос акушерки заставил меня отступить в коридор. – Я тебя ищу везде, анализы надо взять, пойдем. Сегодня мазки возьмем, а завтра уже кровь с утра до завтрака. И мочу будешь завтра суточную собирать, поняла?

Кивнув, послушно поплелась за ней, поминутно оглядываясь и силясь понять, не случится ли бойня.

- Тебе вещи когда принесут? – спросила, не оборачиваясь, кругленькая, похожая на булочку сотрудница отделения, одетая в розовую пижаму и розовые же кроксы.

- Скоро, - сухо отчиталась я, сверля ее спину взглядом.

Вот надо было появиться в такой момент! Не поубивали бы там друг друга мои… ухажеры! И Лешку жалко стало, такой он был… ну, родной, что ли. Сердце прям трепыхнулось при виде него, и захотелось прижаться и не отпускать никогда. Я даже про Гришу забыла, и сейчас снова начала думать, правильно ли поступаю, что выхожу за него. Может, это огромная ошибка, и я испорчу жизнь нам всем, если совершу ее? Отказаться, пока не поздно?

Пока мне брали анализы, я была мыслями далеко от смотрового кабинета, и страшно переживала за мужчин. Тогда, когда я принимала решение выйти за Гришу, я была словно не в себе, а теперь взглянула трезво на ситуацию. Что я творю? Реально, дичь какая-то с моей стороны, и я почти совершила непоправимое, ведь дата регистрации уже послезавтра!

- Идите в палату, доктор уже вышел из операционной, вернее, его вызвали какой-то конфликт решить, он скоро подойдет к вам.

- Конфликт! – я горько усмехнулась. – Не конфликт, а катастрофа просто!

- О, а ты в курсе, что ли? – девушка обернулась на меня и посмотрела удивленно. – Или это к тебе те два барана пришли, что подрались в приемной?

- Ко мне, - вздохнула, понурившись, - баран здесь только я, а они вообще ни при чем.

- Так, Валерия, прекрати слезы лить! – строго воскликнула девушка, увидев, как одинокая слезинка скатилась по щеке. – У некоторых девок ни одного парня нет, а у тебя вон двое. Раз пришли сюда оба, значит, переживают за тебя. Ты только определись, кто из них тебе важнее и дороже, с кем хочешь жизнь прожить. Мне мама всегда говорит, чтоб я парнями не игралась, они ж тоже живые и чувствуют. Да я и не играюсь, я летом замуж выхожу, Андрюшка у меня золото просто.

В тот момент, когда я уже натянула трусы и собиралась выходить из смотровой, дверь открылась, впуская того самого врача, что погасил конфликт.

- Добрый день еще раз, - сказал он, сдвигая маску с подбородка на лицо.

Одноразовый халат доктор уже снял, как и шапочку, и сейчас у него на голове красовался колпачок с веселенькими мишками, добрые глаза смотрели на меня, а по лучикам морщинок вокруг них было понятно, что мужчина улыбается.

- Не одевайтесь, ложитесь на кресло, я вас посмотрю. А то там Шиловский копытом бьет. И второй молодой человек тоже. Переживают за вас, Валерия Игоревна.

Покраснев всем телом, я смущенно хмыкнула и снова принялась стягивать белье, а затем устраиваться на кресле для осмотра.

- Так, - изрек врач, заглянув в мои недра. – Ну, шить, на мой взгляд, уже поздновато, велик риск повредить плодный пузырь. Хотя, конечно, протоколы нам не запрещают этого делать, до двадцати шести недель можно, но у вас не так все критично, как сказали в женской консультации. Коротковата шейка, конечно, что есть, то есть, только, думаю, пессарием справимся. Плюс, полежите у нас, успокоитесь, ситуация ваша нервная устаканится. Лешку-то я таким не видел ни разу, переживает так, как за первую жену не переживал. Видно, что любит вас без меры.

Я лежала с раздвинутыми ногами, врач шурудил во мне рукой, ощупывая изнутри состояние моих недр, и отвечать в такой ситуации как-то не хотелось.

- Вставайте, голубушка, - пророкотал он. – Кстати, если что, меня Егор Михайлович зовут, я ваш лечащий врач.

В очередной раз натягивая трусы за ширмой, я слушала бубнеж доктора и акушерки, которой он давал наставления относительно меня, о том, что постельный режим, что пускать ко мне никого не велено, что никаких посещений и все в таком духе. Погодите! Как никаких посещений?!

- Егор Михайлович, а у меня через два дня свадьба, - пискнула я, усаживаясь на стул возле стола.

- И? – приподнял мужчина одну бровь. – Выездные регистрации у нас не проводятся в отделении. Уж договорится Шиловский как-нибудь с ЗАГСом.

- Не с ним свадьба, - покраснев, словно вареный рак, пробормотала я.

- Так, - поднялся доктор на ноги, шлепнув историю болезни на стол, - меня ваша Санта Барбара не интересует. У вас постельный режим, значит, вы лежите и не отсвечиваете. Если очень хочется замуж, то можете написать отказ и выписаться. Только учите, говорю вам как врачу, что младенцы, рожденные в двадцать две – двадцать три недели, очень редко выживают, Валерия Игоревна. А те, что выживают, редко бывают полностью здоровыми. Но решать вам, конечно. Я б на вашем месте пошел сейчас в палату, переоделся в принесенные женихом, - он подчеркнул это слово, - вещи и лежал как можно больше.

- Я вас услышала, - проговорила негромко, тоже поднимаясь. – Могу идти?

- Идите, - строго глянул на меня Егор Михайлович.

Выйдя из смотровой, завертела головой в разные стороны, но ни Гриши, ни Алексея не