Как это было всегда, когда речь заходила о песенном творчестве, Пиаф проявила удивительную прозорливость. Она сразу же поняла, что Франсис Ле – «народный композитор» и что тексты Бернара Димея слишком интеллектуальны для него. Поэтому она пустилась на хитрость, которая привела к появлению на свет «Petit Brouillard» («Небольшой туман») – первой песни, написанной аккордеонистом из Ниццы специально для Пиаф. «Сначала, – объясняет Ле, – текст написал Бернар Димей, но она сочла его слишком заумным. Тогда она сказала Бернару: “Могу ли я взять музыку Франсиса и немного изменить ваш текст?” Затем попросила Жака Планта написать новые слова, вдохновляясь сюжетом фильма “L’œil du témoin” (“Взгляд свидетеля”), который очень любила…»[151]

5 мая Пиаф записала в студии песню «Petit Brouillard», а также композицию «À quoi ça sert l’amour?» («Зачем нужна любовь?»), которую она спела вместе с Тео Сарапо. Что касается последней песни, то ради нее певица «призвала» одного из своих самых старых и преданных друзей и соратников, Мишеля Эмэ. Последний не задумывал композицию для дуэта, но Пиаф настояла, чтобы это был диалог между мужчиной и женщиной, а последний куплет она пела исключительно для Тео:

Mais toi, t’es le dernier

Mais toi, t’es le premier

Avant toi, y avait rien

Avec toi je suis bien

C’est toi que je voulait

C’est toi qu’il me fallait

Toi que j’aimrai toujours…

Но ты, ты последний,

Но ты, ты первый,

До тебя не было ничего,

С тобой мне хорошо.

Это тебя я хотела,

Это ты мне был нужен,

Тебя я буду любить всегда…

Несмотря на все невзгоды, страдания, болезнь, смерть, чье приближение она ощущала, Пиаф, как в юности, верила в абсолютную любовь. Именно на эту тему она рассуждала в очередном интервью для программы «Cinq colonnes à la une».

ПЬЕР ДЕГРОП. Вы счастливы, Эдит Пиаф?

ПИАФ. Это очень сложный вопрос. Никто никогда не бывает абсолютно счастлив… Я счастлива, когда пою. Если учитывать это, да, я счастлива…

– Когда смотришь на вас, думаешь о чуде. Откуда в вас эта сила?

– Я думаю, что это вера, вера во все.

– Вы верите в удачу?

– Я просто верю (…).

– Чего вы ждали от любви?

– Того, что она мне дала… Чудеса, печаль, трагизм, нечто необыкновенное…

– И разочарования…

– Я никогда не разочаровывалась.

В конце беседы журналист возвращается к постоянному стремлению Пиаф стать новым Пигмалионом.

– Многие звезды обязаны вам своей карьерой. В основном мужчины. Что побуждало вас раскручивать их?

– Я думаю, что умею заглядывать внутрь людей… Что я обладаю двойным зрением, даром ясновидения. Даже когда никто ничего не видит, я уже знаю. Я вижу ту персону, которой он станет через два года. Сегодня я нашла мальчика, который еще два месяца назад никогда не пел. (…) Он был очень милым, поэтому я решила узнать его получше. Однажды я попросила его спеть и убедилась, что если с ним поработать, то в один прекрасный день он сделает нечто прекрасное в песенном искусстве. Он превзошел мои ожидания, он прогрессирует с безумной скоростью.

Подтверждая свои слова, весь оставшийся месяц Пиаф репетировала с Тео. 15 июня она сочла своего протеже готовым к выходу на сцену в Реймсе, именно в этом городе должно было начаться ее летнее гастрольное турне, в котором принимал участие и Клод Фигю. 2 июля в передаче «L’École des vedettes» («Школа звезд») Эдит лично представила публике двух молодых певцов, к которым она присовокупила Франсиса Ле. Эту телевизионную передачу, в которой двумя годами позже дебютирует Джонни Холлидей, опекаемый Лин Рено, вел Эмэ Мортимер. Вскоре в обществе начали циркулировать слухи о новой идиллии. 21 июля Эдит и Тео уехали в Канны, чтобы отдохнуть там в отеле «Мажестик». 24 июля пару можно было увидеть в Ницце на концерте «Товарищей песни». В самом конце представления Пиаф исполнила вместе со своими старинными друзьями песню «Les Trois Cloches». Выйдя на сцену, она объявила о предстоящей свадьбе с Тео, сопроводив это заявление самыми простыми словами: «Чтобы петь, надо быть либо влюбленным, либо несчастным. Иначе не будет жизни, не будет песен!»

Все предельно ясно: для Пиаф этот брак неразрывно связан с развитием ее карьеры. Доказательством служит тот факт, что знаменательное событие приурочено к возвращению Эдит в «Олимпию», запланированному на 27 сентября. За два дня до концерта в самом большом парижском мюзик-холле, в рамках выхода в свет фильма «Le Jour le plus long» («Самый длинный день») Дэррила Занука, Пиаф поет прямо в прямом эфире «Non, je ne regrette rien», стоя на последнем этаже Эйфелевой башни. Певицу, замиравшую от страха, в тот вечер представил зрителям писатель Жозеф Кессэль, который напомнил публике, что в 1935 году он присутствовал в «Жерни’с» на концерте Малышки Пиаф. Речь ведущего была пронизана лиризмом: «В эту ночь она поднялась на необычные подмостки, откуда ее песня летит над всем Парижем, сияющим огнями. Чтобы подняться на эту высоту, Пиаф заплатила высокую цену: она прошла через укрощенную нищету, через обузданные мгновения слабости и тревоги, предъявляя к себе безжалостные требования и выказывая невероятное мужество».

Пиаф выступала в «Олимпии» с 27 сентября по 23 октября, и некоторые критики и журналисты отметили, что у певицы сократился голосовой регистр, а язык жестов был сведен к строгому минимуму. Что касается Тео, певшего «на разогреве» в первом отделении спектакля, то в общем и целом его выступление не вызвало ни особого энтузиазма, ни особых нареканий, лишь некоторые репортеры упрекнули Сарапо за то, что одну из своих песен он исполнял с обнаженным торсом. Эта мизансцена многим показалась особенно сомнительной, потому что здоровое тело молодого мужчины самым резким образом контрастировало с хилой фигуркой его болезненной наставницы.

Услышав эти отзывы, певица осознала, что ее брак вызовет новые потоки критики. Она была настолько расстроена, что даже подумывала отменить свадьбу. «Она отлично понимала, в каком положении оказалась, – пишет Даниель Бонель. – Она умела быть жестокой к себе, умела насмехаться над собой». И все-таки инстинкт заставил Эдит настоять на своем. «Она хотела совершить некий незаурядный поступок, – анализирует ситуацию Шарль Дюмон. – Он весь в этом, гений звезды. Она прекрасно знала, что ей осталось жить совсем недолго. Свадьба с этим молодым человеком шокировала прессу, комментаторов, но не народ. Народ обожал Эдит и Тео. Заключая этот брак, она хотела совершить легендарный поступок. Петля замкнулась. Она наглядно демонстрировала, что вплоть до самого конца была настроена на любовь, красоту, молодость. Наивысший романтизм».

9 октября 1962 года Эдит Гассион (псевдоним Пиаф) сочеталась браком в мэрии XVI округа с Теофанисом Ламбукасом (псевдоним Тео Сарапо). Затем в православной церкви на улице Жоржа Бизе состоялся обряд венчания. Жених был младше невесты на двадцать лет. Присутствовавший на церемонии обозреватель газеты «L’Aurore» счел, что в тот день он присутствовал на представлении под названием «Лолита[152]наоборот». Свою крайне желчную статью журналист закончил следующим абзацем: «Очередная свадьба Эдит Пиаф с молодым человеком, который ходил в ползунках, когда она уже пела “Le Fanion de la Légion”, – весьма грустная реклама, она наводит на размышления о неосторожности или одержимости. Это правда, что актеры всегда нуждались в публике. Но мы можем лишь сожалеть о том, что такая великая актриса, как Эдит Пиаф, сочла нужным пригласить эту публику в свою спальню»[153].