– Где ты их взял? – спросила я.

Он виновато потупил взгляд.

– Двери дома были не заперты. Но я оставил пару монет! Должен признать, тут жутковато – все дома пусты. По дороге мне тоже никто не встретился.

– Может, сегодня воскресенье, – я потеряла счет дням еще с тех пор, как покинула Малый дворец. – И все пошли в церковь.

– Может, – согласился он. Но вид у него был обеспокоенный, когда он закапывал старый армейский китель и шляпу под деревом.

До деревни оставалось меньше мили, когда мы расслышали бой барабанов. Звук ударов становился громче по мере нашего приближения к дороге, а вскоре до нас донеслись и другие: колокольчики и скрипки, аплодисменты и смех. Мал залез на дерево, чтобы лучше видеть происходящее, и спустился уже менее озадаченный.

– Там повсюду люди! По дороге движется минимум сотня, и я разглядел двуколку!

– Масленица! – воскликнула я.

На неделе перед весенним постом каждый дворянин должен был проехаться по своей территории в двуколке, груженой сладостями, сырами и сдобой. Процессия обычно растягивалась от деревенской церкви до самой княжеской усадьбы, где крестьянам и крепостным позволялось бродить по залам, открытым для публики, и где их угощали блинами с чаем. Местные девушки надевали красные сарафаны и вплетали цветы в косы, чтобы отпраздновать наступление весны. Масленица была моим любимым праздником в детстве – в приюте отменяли половину уроков, чтобы мы могли прибрать дом и помочь с готовкой. Князь Керамзов всегда приурочивал свое возвращение из Ос Альты так, чтобы попасть на Масленицу. Мы все устраивались в его двуколке, а он останавливался на каждой ферме, чтобы выпить квас и раздать конфеты с блинами. Сидя рядом с князем и приветствуя селян, мы сами чувствовали себя дворянами.

– Мал, давай сходим посмотрим? – нетерпеливо попросила я.

Он нахмурился, и я знала, что осторожность в нем борется с одними из самых счастливых воспоминаний из Керамзина. Затем на его губах заиграла слабая улыбка.

– Ладно. Там достаточно людей, чтобы мы смогли затеряться.

Мы присоединились к толпе, текущей по дороге, проскальзывая между скрипачами, барабанщиками и девчушками, сжимающими перевязанные яркими лентами ветки. Пока мы двигались по главной улице деревни, лавочники стояли в дверях своих магазинов и звенели колокольчиками и хлопали в ладоши в такт музыкантам. Мал остановился, чтобы купить шкуры и пополнить наши запасы еды, но увидев, как он прячет кусок сыра в рюкзак, я высунула язык. Даже если я никогда больше не увижу сыр, меня все равно будет от него воротить.

Не успел Мал меня остановить, как я кинулась в толпу, протискиваясь между людьми, следующими за двуколкой с краснощеким мужиком на козлах, который покачивался из стороны в сторону, сжимая бутылку кваса в потной ладошке, напевал и раздавал хлеб толпящимся вокруг повозки крестьянам. Я вытянула руку и схватила теплую поджаристую булочку.

– Для тебя, красавица! – прокричал мужчина, чуть не сверзившись вниз.

От сладкой булочки пахло просто божественно, и я поблагодарила доброго человека, а затем поспешила вернуться к Малу, оставшись довольна собой. Он схватил меня за руку и потянул в грязный проход между двумя домами.

– Ты совсем с ума сошла?!

– Никто меня не видел. Он принял меня за очередную крестьянку.

– Нельзя так рисковать!

– Так ты не хочешь булочку?

Тут он замешкался.

– Такого я не говорил.

– Я собиралась угостить тебя, но раз ты не хочешь, придется съесть все самой…

Мал потянулся за булочкой, но я начала прыгать вправо и влево, чтобы он не достал. Я наблюдала его удивленное выражение, и мне это нравилось. Я уже не та растяпа, которой была раньше.

– Ах ты соплячка! – прорычал он, снова пытаясь отобрать еду.

– Может и так, зато у меня есть сладкая булочка.

Не знаю, кто из нас услышал это первым, но мы оба враз застыли, внезапно обнаружив непрошеную компанию. Двое мужчин подкрались к нам из-за спины в пустой подворотне. Не успел Мал развернуться, как один из них приставил нож к его шее, а второй прикрыл мне рот грязной ладонью.

– Заткнитесь оба, – прохрипел тот, что с ножом. – Или я перережу вам глотки.

У него были сальные волосы и до комичного вытянутое лицо. Я покосилась на клинок у шеи Мала и слабо кивнула. Второй мужчина крепко схватил меня за руку, но рот освободил.

– Деньги, – сказал Длиннолицый.

– Вы грабите нас?! – вспыхнула я.

– Именно, – прошипел тот, что держал меня, встряхивая меня за плечи.

Я ничего не могла с собой поделать. Меня охватило такое удивление и облегчение, что нас не поймали слуги Дарклинга, что у меня вырвался легкий смешок. Воры и Мал посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

– Какая-то она у тебя недалекая, – сказал один.

– Да уж, – ответил Мал, пронзая меня взглядом, так и кричащим: «Заткнись!» – Есть немного.

– Доставайте монеты, – повторил Длиннолицый. – Сейчас же.

Мал осторожно полез в пальто и передал ему мешочек с деньгами. Длиннолицый хмыкнул и нахмурился от его малого веса.

– И это все? Что в рюкзаке?

– Ничего такого, только мех и еда.

– Покажи.

Мал медленно снял рюкзак и открыл его, позволяя ворам осмотреть содержимое. Сверху лежало его ружье, завернутое в шерстяное одеяло.

– Ага! – воскликнул Длиннолицый. – Какое замечательное ружье. Не так ли, Лев?

Держащий меня мужчина крепко обхватил мое запястье, а второй рукой достал оружие.

– Действительно, замечательное, – прокряхтел он. – А рюкзак похож на армейский.

Мое сердце ухнуло в пятки.

– Итак, что мы имеем? – спросил Длиннолицый. – Риков рассказывал о пропавшем солдате из форпоста в Черности. Поговаривают, что он отправился на юг и не вернулся. Похоже, мы поймали дезертира, – он окинул Мала оценивающим взглядом, будто уже мечтал о награде за его голову. Знал бы он правду… – Что скажешь, парень? Ты же не тот беглец, правда?

– Рюкзак моего брата, – непринужденно ответил он.

– Допустим. Мы предложим капитану Черности посмотреть и на него, и на тебя.

Мал пожал плечами.

– Да пожалуйста. Я с радостью сообщу ему, что вы пытались нас ограбить.

Приятелю Длиннолицего похоже, эта мысль не особо понравилась.

– Давай просто заберем деньги и уйдем.

– Не-е, – протянул Длиннолицый, щурясь на Мала. – Либо он тот дезертир, либо украл рюкзак у какого-то недотепы. В любом случае, капитан хорошо заплатит за такие новости.

– А что с ней будем делать? – Второй вор снова меня встряхнул.