– Не стоило тебе слушать Багру, – сказал он, когда я закончила рассказ.

– Как ты можешь так говорить? – воскликнула я. Мал внезапно повернулся, и я едва не врезалась в него.

– Что, по-твоему, произойдет, если ты доберешься до Каньона? Если сядешь на этот корабль? Думаешь, его сила распространяется лишь до берега Истиноморя?

– Нет, но…

– Это всего-навсего вопрос времени, когда он найдет тебя и нацепит ошейник на шею, – он повернулся и зашагал по тропинке, оставляя меня в ступоре позади.

Я заставила себя сдвинуться с места и спешно догнала друга. Может, в плане Багры было много недочетов, но разве у нас были другие варианты? Я вспомнила ее крепкую хватку, страх во взволнованных глазах. Она никак не ожидала, что Дарклинг найдет стадо Морозова. В ночь зимнего бала она запаниковала, но все равно попыталась мне помочь. Будь она столь беспощадной, как ее сын, то обошлась бы без риска и перерезала бы мне глотку.

«И тогда, наверное, нам всем было бы лучше», – посетили меня мрачные мысли.

Долгое время мы шли молча, поднимаясь все выше в горы. В некоторых местах тропа становилась такой узкой, что я распластывалась по скале, цепляясь за незаметные уступы и делала крошечные шажки, надеясь на благоволение святых. Около полудня мы спустились по первому склону и начали взбираться на второй – к несчастью, он оказался более крутым и высоким, чем предыдущий. Я смотрела на тропу прямо перед собой, переставляла ноги одну за другой и пыталась избавиться от ощущения безнадежности.

Чем больше об этом думала, тем больше беспокоилась, что Мал прав. Меня преследовало чувство, что я обрекла нас обоих. Я нужна Дарклингу живой, но что он сделает с ним? И так, сосредоточившись на своих страхах и своем будущем, я вдруг задумалась, на что Малу пришлось пойти и от чего отказаться. Теперь ему никогда не вернуться в армию, к друзьям, к должности следопыта. Более того, его обвинят в дезертирстве, может, даже в измене, а наказание за это – смерть.

К вечеру мы забрались так высоко, что даже редкие чахлые деревья исчезли, а земля местами была покрыта зимней изморозью. Наш скромный ужин состоял из твердого сыра и тягучей вяленой говядины. Мал все еще считал, что разводить костер небезопасно, потому мы молча укутались в плед, сгрудившись плотно плечом к плечу. Я почти уснула, когда Мал внезапно произнес:

– Завтра я отведу нас на север.

Мои глаза распахнулись.

– На север?

– В Цибею.

– Ты хочешь отправиться за оленем?! – я не верила своим ушам.

– Я знаю, что смогу его найти.

– Если Дарклинг еще не нашел!

– Нет, – парень покачал головой. – Он все еще на свободе. Я чувствую.

Это до ужаса напомнило мне слова Дарклинга, сказанные по пути в хижину Багры: «Олень предназначен для тебя, Алина. Я чувствую».

– А вдруг Дарклинг найдет нас первым?

– Ты не можешь провести остаток жизни в бегах, Алина. Ты сама сказала, что олень сделает тебя сильной. Хватит ли этой силы, чтобы побороть его?

– Возможно.

– Тогда мы просто обязаны это сделать.

– Если нас поймают – тебя убьют.

– Знаю.

– Ради Святых, Мал! Зачем ты пошел за мной? О чем ты думал?

Он вздохнул и провел рукой по коротким волосам.

– Ни о чем не думал. Мы были на полпути обратно в Цибею, когда пришел приказ вернуться и выследить тебя. Я это и сделал. Тяжелее всего было сбить остальных с твоего следа, особенно после того, как ты фактически объявила о своем присутствии в Раевости.

– И теперь ты дезертир.

– Да.

– Из-за меня.

– Да.

Мое горло жгло от сдерживаемых слез, но голос не дрожал:

– Я не хотела, чтобы так случилось.

– Я не боюсь умереть, Алина, – сказал он суровым и уверенным голосом, показавшимся мне незнакомым. – Но мне хотелось бы дать нам шанс в этой борьбе. Мы должны найти оленя.

Долгое время я обдумывала его слова и, в конце концов, согласилась:

– Хорошо.

В ответ мне донесся лишь храп. Мал уже заснул.

* * *

Следующие пару дней мы двигались в быстром темпе, но моя гордость и, возможно, страх, не позволяли просить Мала замедлить шаг. То и дело нам встречались козы, спускающиеся вниз по уступам, а одну ночь мы провели у завораживающе синего горного озера, но это были редкие перерывы в монотонности мрачных скал и свинцового неба.

Угрюмое молчание Мала тоже никак не помогало. Мне хотелось разузнать, как так вышло, что его наняли выслеживать оленя для Дарклинга, и какой была его жизнь последние пять месяцев, но на все вопросы он отвечал неоднозначно и коротко, если вообще их не игнорировал.

Когда я вконец выбивалась из сил или чувствовала сильный голод, то обиженно смотрела ему в спину и размышляла, не дать ли ему хорошенький подзатыльник – может, хоть так обращу на себя внимание. Но бо́льшую часть времени я просто беспокоилась. Беспокоилась, что Мал жалел о своем решении пойти за мной. Беспокоилась, что найти оленя на просторах Цибеи окажется невозможным. Больше всего меня волновало, что Дарклинг сделает с Малом, если нас поймают.

Когда мы начали спускаться по северо-западному склону Петразоя, я не могла нарадоваться, что наконец покидаю пустынные горы и их холодные ветра. Мое сердце екнуло, когда мы добрались до линии деревьев и зашли в приветливый лес. После нескольких дней ходьбы по твердым камням было приятно почувствовать мягкую подстилку из сосновых иголок под ногами, услышать шорох животных в подлеске и вдохнуть воздух, напитанный ароматом хвои.

Мы сделали привал у бурлящего ручья, и, когда Мал отправился за ветками для костра, мне хотелось запеть от радости. Я призвала крошечный концентрированный луч света, чтобы разжечь огонь, но моего друга это не особо впечатлило. Он исчез за деревьями и вернулся с кроликом, которого мы освежевали и пожарили на ужин. С хмурым выражением Мал наблюдал, как я уплетаю свою порцию, а затем, так и не наевшись, вздыхаю.

– Тебя было бы куда легче прокормить, не нагуляй ты аппетит во дворце, – проворчал он, доедая остатки и вытягиваясь на спине, заложив руку под голову. Я промолчала. Впервые с момента, как я покинула дворец, мне было тепло, и ничто не могло испортить эту благодать. Даже его храп.

* * *

Нам необходимо было пополнить запасы, прежде чем мы направимся на север в Цибею, но у нас ушло полтора дня, чтобы найти охотничью тропу, которая привела к одной из деревень, расположенных на северо-западе от Петразоя. Чем ближе мы были к цивилизации, тем больше нервничал Мал. То он надолго исчезал, обгоняя меня, чтобы исследовать территорию, то заставлял нас двигаться параллельно главному тракту. Где-то около полудня он вернулся облаченный в уродский коричневый плащ и шапку из беличьего меха.