В тот момент, когда сын сказал «а маму легко обмануть», меня и осенило. Я понял, что именно меня зацепило на этих фотографиях. Где я стою у пруда и жена стоит у пруда. С оружием в руках.

Спасибо и тебе, милая скучающая Алекс! Ты подарила мне этот день и, возможно свободу! Хозяйку дога определенно надо отблагодарить. Я добавил в план на завтрашний день еще один пункт. Ума не приложу, как я все это успею провернуть, но придется напрячься.

Перед тем как закрыть сейф, я взял оттуда «беретту». Завтра мне понадобится оружие, послезавтра, возможно, тоже. На людей, с которыми я буду разговаривать, действуют лишь весомые аргументы. Потому что у этих людей такие же. Стефания заметно напряглась, увидев, как я беру из сейфа очередной пистолет, но я велел ей не соваться куда не просят. Ее дело женское: сидеть и ждать. Пока муж разгребет дерьмо и солнце над ее головой снова засияет ярко. Потому что это моя, мужская работа: решать проблемы, приносить деньги, махать кулаками и нажимать на курок, когда припрет. А вовсе не моей бабы. Сиди и молчи как рыба, раз нашкодила. О прощении потом поговорим. И о цене моей мужской работы.

Я понял суть, разгадал комбинацию, но пока не понимаю мотива и не знаю заказчика. Картина неполная. Зачем было это делать? Для кого я смертельный враг? Не для Муркина ведь, который и не подозревал о моем существовании, пока не застал мою жену у остывающего трупа Людмилы. Или я чего-то не знаю?

Еще одна галочка: биография Вадима Муркина. Может, мы где-то пересекались?

Обо всем этом я и раздумывал, пока мы на кухне пили чай. Стефания тоже думала о чем-то своем, судя по тому, что в разговор она не вмешивалась. Молча накрыла на стол и суетилась на кухне, пока мы с сыном завтракали. Милое семейное утро, греющая душу картина. Всегда бы так.

В семь утра из детской вышла зевающая Лиана. И мне:

— Привет.

Я разозлился. Так и захотелось ее ремнем по заднице огреть, чертову девку. Потому что супруга моя носик сморщила. И подозрительно так на Лиану посмотрела. А потом на меня. Все правильно, это что еще за «привет»?! Будто у нас что-то было кроме ужина в ресторане! Пусть обращается, как положено:

— Доброе утро, Андрей Ильич.

Я ей показал из-под стола кулак, а она мне язык. Ты подумай! Хорошо, никто не заметил: ни жена, ни Степан Андреевич. Я с Лианой потом поговорю, объясню, что надо соблюдать субординацию. Мало ли кто кого с кем познакомил?

Потом Лиана собралась на педикюр, Степан Андреевич на работу, а я на подвиг. И на работу, и по остальным делам. Стефания осталась дома. Правильно, сегодня же Маринка придет! А к вечеру жене в клуб. Старушки ждут. Я забыл предупредить, что домой вернусь поздно. Потому что дел у меня по горло и надо бы все успеть. Кто знает? Вдруг Муркин задумает действовать? Поняв, что я не собираюсь принимать его условия игры, пойдет в полицию и сдаст. Меня, Стефанию или обоих сразу. Это уж как его королевское величество захочет, ибо король положения сейчас он. У Муркина на руках все козыри, в то время как у меня лишь джокер: пистолет. Но этот джокер дорогого стоит, он способен убить любую карту, даже козырного туза. Тот же пистолет, лежащий на дне пруда.

Поэтому, как только закончилось совещание, я позвонил Муркину. Утро прошло плодотворно. Первым делом секретарша показала мне подготовленные документы по трубному заводу, потом приехал генеральный и посмотрел все то, что уже посмотрел я. Мы на пару провели важное совещание и подписали договор. Причем я ни словом, ни взглядом не дал понять, что завтра могу оказаться в тюрьме по обвинению в убийстве. По лицу Светланы тоже было не похоже, что она этого ждет. Немного смущения, откровенная радость и полное понимание. Шеф нашелся!

Странно устроены люди. Если шеф сильный, его костерят почем зря, постоянно жалуются и ноют: работать заставляет, разносы утраивает, за опоздания премии лишает. А если слабый, тоже ноют, но по другой причине: переживают. Ой, что с нами будет? Ой, куда он нас заведет? Ой, зачем нам такой начальник? Нытья я не допущу, пока на свободе. И лучше быть сильным, чем слабым.

Прежде чем действовать дальше, я должен был узнать планы врага. Муркин на звонок ответил сразу, словно ждал.

— Слушаю.

— Это Воронцов.

— Конечно, Воронцов.

А голос какой злорадный! Но я решил покамест джокера приберечь. Посчитать козыри своего соперника.

— Ты хотел, чтобы я разобрался со свидетелями. Я разобрался.

— В курсе, — рассмеялся он.

И этот смех мне очень не понравился.

— Я сделал то, что ты от меня хотел. Что дальше?

— Тебе придется сесть, — сказал он насмешливо. — Потому что ты путаешься у меня под ногами. Пиши чистосердечное, и срок, возможно, скостят. Десятку тебе за глаза. Отдохнешь, как в санатории, я об этом позабочусь. Хочешь поторговаться?

— Хочу. Дай мне еще сутки.

— Извини, не могу. Я назначил свидание Стефании. Пригласил ее в ресторан. И даже столик уже заказал.

У меня в горле пересохло. Ну и наглец! Ведь он говорит о матери моего сына, о моей женщине!

— А что она? Согласилась? — хрипло спросил я.

— Пока нет, но у меня еще целые сутки. Что-то мне подсказывает: она передумает. Особенно если сходит к врачу, сам знаешь к какому.

Похоже, он знает мою тайну. Так.

— Ну и когда за мной придут?

— Хочешь последний раз дома переночевать?

— Она пока еще моя жена, — сказал я напряженно. — Проститься-то я с ней могу?

— Проститься? — Он гнусно рассмеялся. — Проститься можно. Навсегда. Слушай, у тебя шикарная квартира. Уютное гнездышко. И готовит Стефания исключительно.

«Спокойно, — сказал я себе. — Он тебя провоцирует. Надеется, что сорвешься и наделаешь глупостей. Кто же меня предал? Неужели Марковна?»

— Когда это ты распробовал ее кулинарию?

— И даже вкус ее губ. А ты, Воронцов, бессилен что-либо сделать.

— Сделка невыгодная, — сказал я хрипло. О губах Муркин врет. Блефует. Или не врет? — Если я окажусь в тюрьме, то потеряю и жену и сына. Свекор-уголовник ничуть не лучше уголовницы-свекрови. Лиана моего сына бросит, и его выпрут из банка. Не уверен, что сын мне это простит. Я не признаюсь в убийстве.

— А куда ты денешься? — сказал он хладнокровно. — Как только следователь увидит фотографии, они полезут в пруд, искать пистолет. А как только найдут, а они его обязательно найдут, потому что он там, в пруду, тебе, Воронцов, крышка.

— А если я в бега подамся?

— В аэропорт и на железнодорожные вокзалы сегодня же будут разосланы ориентировки. Заграница тебе не светит. Если же ты планируешь отсидеться в каком-нибудь медвежьем углу, на просторах нашей необъятной Родины, учти: затравленный зверь в живых остается редко. Мои друзья из полиции не любят беглецов. Предпочитают тех, кто уважает закон. Я тебя предупредил.