– Зачем пришла ты сюда? – спросил он с удивлением, отпирая дверь, но не впуская мать в сокровищницу.

– Но ведь сегодня в полночь назначен совет министров. Они давно уже собрались и ждут тебя, – отвечала султанша.

– Как? Совет министров? Здесь, во дворце? В эту ночь? – продолжал султан, и удивление его все более и более возрастало.

– Ты сам велел им собраться, повелитель, и позвал также и меня, – отвечала султанша.

– Министры собрались? Что это значит? Уж не дело ли это Сади-паши? Великий визирь тоже здесь?

– Нет, но шейх-уль-ислам здесь.

Абдул-Азис побледнел, вздрогнул и едва не выронил из руки подсвечник.

– Что с тобой, повелитель? Ты беспокоишь меня, – сказала султанша Валиде, невольно опасаясь повторения ужасной ночи, уже описанной нами, когда султаном овладел припадок бешенства.

– Я не знаю ничего о совете министров. Но пойдем, – сказал Абдул-Азис с мрачным видом и, заперев свои богатства, поднялся по каменной лестнице, шедшей из подвала в его покои. Султанша последовала за ним.

Через минуту они уже были в зале, где собрались министры и шейх-уль-ислам в ожидании султана.

При входе Абдул-Азиса шейх-уль-ислам, седой Кайрула-эфенди, торжественным тоном произнес следующие слова:

– Мы пришли к вашему величеству с надеждой, что наша просьба будет исполнена и нам можно будет передать народу добрую весть…

– Кто созвал вас сюда в такой неурочный час? – прервал султан.

– Необходимость, – отвечал шейх-уль-ислам, этот высший сановник, преемник Мансура, названного Золотой Маской ангелом-губителем султана.

При этом ответе Абдул-Азис побледнел от гнева и быстрыми шагами подошел к столу, где стояли министры.

– Что это значит? – вскричал он дрожащим от ярости голосом.

– Мы пришли спросить ваше величество, – сказал шейх-уль-ислам, – согласны ли вы пожертвовать для блага страны теми сокровищами, что лежат в подвалах этого дворца?

Султанша Валиде окинула взглядом заговорщиков. Только тут поняла она их намерения и увидела истинные размеры опасности.

– Что они смеют говорить! – вскричала она высокомерным тоном, указывая султану на министров. – Я думаю, это просто заговор, повелитель, и ты не можешь дать им иного ответа, как…

– Мы спрашивали его величество, – прервал ее суровым и угрожающим тоном шейх-уль-ислам. – Мы ждем ответа: согласны ли вы, ваше величество, пожертвовать стране ваши сокровища или нет?

– Поберегите ваши глупые вопросы! – вскричал Абдул-Азис. – Мои деньги не выйдут из этого дворца. Ищите лучших средств помочь стране.

– Если так, то я считаю своей обязанностью возвестить вашему величеству, что волею народа вы лишаетесь престола.

– Часовые, сюда! Мои адъютанты! – вскричал в бешенстве Абдул-Азис. – Ни один из этих изменников не должен выйти из дворца! Их головы должны пасть! Схватить их! Заковать их в цепи!

Султанша Валиде бросилась к выходу – передать приказание султана, но Редиф-паша загородил ей дорогу.

– Откройте двери, – приказал шейх-уль-ислам. – Дворец занят войсками.

Двери отворились, и вошел отряд капиджи, верных слуг заговорщиков.

Пораженный ужасом, Абдул-Азис стоял, будучи не в состоянии выговорить ни слова.

Шейх-уль-ислам развернул бумагу, бывшую у него в руках.

– Мы просим ваше величество, – сказал он, – подписать следующий документ:

«Мы, султан Абдул-Азис, уступая желанию большинства наших подданных, отрекаемся от престола в пользу племянника нашего, султана Мегемеда-Мурада».

– Никогда! Никогда! – вскричал султан хриплым, беззвучным голосом.

– Мы очень об этом сожалеем, ваше величество, – сказал шейх-уль-ислам. – Это принуждает нас прибегнуть к силе.

– Гуссейн-паша! – вскричал султан, протягивая руки тому, кто был ему всем обязан.

Но Гуссейн стоял, мрачно скрестив руки, и не обратил внимания на слова своего повелителя. Кайрула-эфенди подал султану перо.

– Разве у меня нет более ни одного солдата? Разве все мне уже изменили? – вскричал в отчаянии Абдул-Азис. – Сади-паша! Сади-паша!

Тут только понял он, что отдалил от себя единственного верного ему человека и лишил себя последней опоры.

Теперь его положение было безвыходно. Помощи ждать было неоткуда. Перо было сунуто в руку султана, и он, покорившись своей участи, дрожащей рукой подписал свое отречение.

Затем сверженный султан, султанша и весь гарем были перевезены по реке в павильон Тофана, находившийся на берегу Босфора и назначенный местом жительства Абдул-Азиса.

На следующее утро фетва шейх-уль-ислама возвестила удивленной столице о свержении султана:

«Если повелитель правоверных не способен управлять государством, если он делает личные расходы, каких не может вынести страна, если его дальнейшее пребывание на престоле может иметь гибельные последствия, то позволено ли свергнуть его с трона? Да или нет?

Шариат[7] говорит: “Да”.

Шейх-уль-ислам Кайрула-эфенди».

Жители Константинополя спокойно приняли весть о дворцовом перевороте. Фетва шейх-уль-ислама произвела сильное впечатление. Повсюду в мечетях улемы читали фанатичные проповеди против нарушителей законов Корана, против государей, осмеливающихся щадить врагов ислама. Набожные мусульмане оделяли бедных единоверцев деньгами, и все надеялись, что наступили лучшие времена.

На утро следующего дня слуги доложили принцессе Рошане, что ее хочет видеть нищий дервиш, принесший ей, по его словам, важную новость. Рошана тотчас же велела впустить дервиша. То был, конечно, Лаццаро. А ей хотелось поскорее узнать подробности событий прошедшей ночи.

– Что скажешь ты теперь, принцесса? – спросил грек, когда Рошана выслала слуг и они остались одни. – Что это была за ночь!

– Знаешь ли ты все достоверно? Все подробности?

– Конечно, ваше высочество.

Грек поспешил рассказать события прошедшей ночи, нам уже известные из предыдущей главы. Он не скрыл также, что душой всего заговора был Мансур-эфенди.

– Я устроил все, чего ты хотела, принцесса, – сказал он наконец. – Твое желание исполнено. Сади-паша разлучен с прекрасной Рецией.

– Разлучен? Что же с ним случилось? Я думала, что он стоит во главе заговорщиков.

– Нисколько, ваше высочество. Сади-паша не принимал участия в заговоре. Он заключен теперь в башню Сераскириата.

– Сади заключен?