И Тайка решила во что бы то ни стало разыскать своих пропавших друзей.

Тайка жила теперь на чердаке заброшенного дома. Спать на улице было опасно: по ночам, когда собачары переставали ездить со своими щипцами и клетками, из всех углов и закоулков вылезали на улицу собаки.

Тайка подумала, что и Карабаш, верно, прячется где-нибудь днем, а ночью ищет себе еду. Она решила не спать ночь и поискать его по городу. Как только смерклось, она спустилась со своего чердака.

Ночные улицы были пустынны. Кой-где только стояли на постах милиционеры. Тайка, крадучись, обходила их. Чем темнее становилось, тем чаще ей попадались собаки. Они появлялись из тьмы неожиданно и быстро исчезали, заметив человека.

На перекрестках Тайка останавливалась и звала:

– Карабаш! Карабаш!

Ее голос разносился далеко по безмолвным улицам и замирал в темноте.

Ей становилось жутко: вдруг из темной пустоты появится не Карабаш, а бешеный пес бросится на нее. Тайка кидалась к забору, к высокому крыльцу – прислушивалась. Но нигде не было слышно ничьих шагов, и она шла дальше.

С трудом добралась она до окраины, а страх утомил ее хуже тяжелой работы. В темноте перед ней вызначилась большая мусорная куча – городская свалка. Слышно было: на куче кто-то возится и хрипло дышит.

– Карабаш! – тихонько позвала Тайка.

Послышался торопливый шорох множества разбегающихся в разные стороны ног. Потом все смолкло. Вдруг недалеко от Тайки раздался отрывистый хриплый лай. Судорожный лай перешел в тонкий, визгливый вой – такой жуткий, что Тайка повернулась и понеслась назад в город.

Она бежала, пока ноги не стали подгибаться под ней. Она почувствовала, что сейчас упадет, и остановилась. В голове стучало, но сквозь этот стук она услышала позади чьи-то быстрые шаги.

Рядом был забор. Тайка увидела в нем черную дырку, на четвереньках проскользнула в нее – и упала в траву.

Шаги пронеслись мимо. Тайка не могла бы даже сказать, был это человек или пес.

Отдышавшись, она осмотрелась и скоро поняла, что попала на пустырь. «Куда бы взобраться повыше, – подумала она. – Отдохну маленько и пойду».

Ей было мягко в траве. Она раскинула руки и закрыла глаза. Быстро и незаметно ее одолел сон.

* * *

Тайка проснулась от легкого толчка. Что-то мягкое и мокрое ткнуло ее в ладонь. Тайка разом открыла глаза.

Было темно. Чье-то жаркое, шумное дыхание обдало ей лицо. Тайка вскрикнула и вскочила на ноги.

Две сильные лапы ударили ее в грудь – и Тайка навзничь опрокинулась на траву. Чей-то горячий ласковый язык лизнул ее по щеке.

– Карабашинька! – Тайка рукой охватила большую лохматую голову друга. Пес радостно взлаял.

Через пять минут они вылезли с пустыря на улицу. Луна вышла из-за облаков и осветила дома.

– Куда же мы пойдем, Карабашка? – спрашивала Тайка. – Ведь мне не втащить тебя на чердак.

Пес подскочил, лизнул ее в подбородок и побежал вперед.

– Не туда, не туда! – смеялась Тайка. – За мной иди.

Она сделала несколько шагов в сторону. Пес тявкнул. Он уселся на задние лапы и всем своим видом показывал, что не хочет идти за ней.

– Иди же, иди сюда! – звала Тайка.

Но пес вскочил, отбежал еще немного и опять сел.

– Ишь какой! – удивилась Тайка. – Хочешь, чтобы я за тобой шла?

Карабаш нетерпеливо тявкал.

Но когда Тайка подошла к нему, он вскочил и побежал вперед, весело махая хвостом.

Скоро Тайка с удивлением заметила, что они подходят к реке. Показался мост. Тайка остановилась:

– Куда же ты? Я боюсь в степь!

Карабаш затявкал, подбежал к ней, опять пустился вперед, поминутно оглядываясь. Он был уже на мосту. «И правда, в степь! – подумала девочка. – Он хочет мне показать что-то». Тайка решилась.

Они перешли длинный, кое-как укрепленный на сваях мост, свернули в кусты и стали по ним удаляться от берега. Шагали долго: прошли, верно, целую версту. Начинало уже светать.

Кусты кончились. И вдруг впереди, точно из-под земли, выскочила собака, за ней другая, третья – целый десяток. С громким и звонким лаем они кинулись на Тайку.

Карабаш стал перед ней и заворчал, скаля зубы. Собаки остановились, уселись вокруг, не решаясь напасть. Тайка боялась пошевельнуться. Она знала, что, если пустится бежать, собаки бросятся за ней и накинутся.

Наконец одна из собак встала и пошла к Тайке, виляя хвостом. Тайка узнала ее, когда та подошла к ней совсем близко: это была серая овчарка, подруга Карабаша. Другие собаки перестали лаять. Тайка погладила овчарку, и все втроем – Карабаш и овчарка по бокам, девочка посредине – тихонько двинулись вперед. Оказалось, через несколько шагов начиналась балка – крутой песчаный овражек.

На той стороне его Тайка различила круглые темные пятна – норы. Она смело спустилась вниз. Под ноги ей подкатился мягкий шерстистый клубок. Тайка подняла его и принялась целовать: это был черноголовый щенок Карабаша – ее любимец.

* * *

Уже давно, как только пришел приказ об уничтожении всех бродячих собак в городе, на базаре была сделана облава. Из всей базарной стаи уцелело всего с десяток псов. Среди них был и Карабаш.

Он увел остатки своей стаи в степь. Беглецы отыскали песчаный овражек, вырыли себе норы и поселились в них. Люди не тревожили их здесь. Кругом были кусты, тут не пасли скот и не косили. Прежде сюда приходили горожанки – собирать ежевику и вороняшку. Но в тот тревожный год забыли о ягодах.

А ягод как раз был урожай. Тайке пришло в голову собирать и продавать их в городе.

Она руками выкопала себе глубокую яму в песке и решила поселиться в ней, чтобы больше уже не расставаться с Карабашем. Другие собаки стаи живо привыкли к ней.

Ягоды в городе брали охотно, и Тайке жилось сытно. Уже начиналась осень, но дни стояли сухие, теплые, и спать в песчаной норе было ничуть не хуже, чем на чердаке под дырявой крышей.

Скоро Тайка пригляделась к собакам-беглецам. Стая жила дружно. Псы почти не грызлись друг с другом. Днем они охотились в степи; по ночам иногда бегали в город. Всякий жил сам по себе, но все слушались вожака.

Карабаш любил сидеть на краю оврага. Щенята возились у нор, взрослые псы отдыхали, развалившись на солнышке, а он сидел наверху, как часовой, насторожив уши, носом всегда к ветру. Так же вот сидел он с Тайкой на яру, когда был еще щенком. Неясные звуки и запахи доносились из степи. Он прислушивался и принюхивался к ним, и Тайка верила, что он понимает каждый легкий шорох, и не боялась степи, когда он был рядом.

Карабаш действительно был хороший сторож. Едва далеко где-нибудь в степи показывался всадник или раздавалась песня пешехода, пес тихонько тявкал – и все собаки стаи сейчас же скрывались в норы. Если же он замечал в кустах зайца, он тявкал другим голосом, собаки вскакивали на ноги, и вся стая мчалась к нему – загонять добычу.