— Смотри, мотоциклисты!

— Пальцем не показывай, — одернул его Хирш.

— Извини, — понизил голос Джек и молчал, пока они миновали проходную, недалеко от которой снова стоял на посту один из «гассов».

— Просто я подумал, что они очень похожи на нашего агента, с которым мы встречались, — продолжил Джек, оказавшись на территории базы.

— Чем они похожи, скутерами?

— Да, скутерами. И еще ящики у них на багажниках были, ты видел?

— Видел, — с неохотой отозвался Хирш.

— А вот интересно, кто же поехал на этих скутерах и откуда эти скутеры взялись — из контейнеров?

Хирш не ответил, и они молча добрались до домика, в котором уже сидел довольный собой Шойбле.

— А я уже здесь! — сообщил он жизнерадостно. — Хоть косточки размял, а то вы все время на задания ходите, а я ограничиваюсь налетами на кухню.

— О да, ты в этом силен, — сказал Хирш, ставя автомат в угол.

— Как вас не посдувало в цепи-то? Я с другой стороны базы смотрел, так казалось, у вас буря бушует.

— Было дело — попадали немного, — ответил Джек и, сев на кровать, начал снимать ботинки. — А все же, Тед, кого могли отправить в разведку на скутерах?

— Штоллера и майора Горна — больше некого.

— В какую разведку, ребята? Я Штоллера с Горном видел перед заходом в домик, не могли они ни в какую разведку пойти.

— Значит… — Джек в одежде лег на кровать и заложил руки за голову. — Значит, кто-то из бойцов.

— Я подскажу тебе один вариант, но пообещай, что заткнешься и больше эту тему поднимать не будешь, — предложил Хирш.

— Согласен, — ответил Джек, приподнимаясь.

— И скутеры, и их водители могли прибыть прямо в этих контейнерах. Оттого и не хватает места под новые запчасти.

— А на фига так сложно?

— Должно быть, секретность. Повышенная секретность.

— А давайте спать, — предложил Шойбле, зевая.

— Давайте, — согласился Хирш и, потянувшись, выключил свет.

Объяснение с генералом Нимом Роттером прошло на удивление спокойно, хотя майор Понан готовился к самому страшному. Во время доклада он с трудом сдерживался, чтобы не зажмуриваться, и старался говорить связно, хотя, если честно, принял перед этим стаканчик тягучего чики.

Поначалу выпивка его слегка расслабила, но увидев страшного гризотта, Понан моментально протрезвел.

— Я наслышан-н-н о ваших успехах, майор Понан-н-н… — проскрипел Ним Роттер, подергивая головой. Затем милостиво сделал паузу, чтобы Понан сумел за нее уцепиться и рассказать о том, как все происходило и как посланный в центральный архив запрос вернулся слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать, поскольку…

Тут Ним Роттер его заткнул. Он так и сказал:

— Заткнитесь, Понан, вы говорите так быстро, словно стрижете водоросли на канале.

На каком именно канале и почему именно водоросли, Понан, конечно, не понял, но замолчал, превратившись в каменный столб.

— Ищите новые пути, майор, чтобы мне не пришлось пожалеть о вашем назначении.

— Я… уже ищу, сэр!

— Это ваша мелкая база приносит нам на Глории слишком много проблем. Вы знаете, сколько агентов противника перебрасывается с этой долины?

Боясь, что не попадет в нужное генералу число, Понан промямлил:

— Есть разные сведения, ваше превосходительство.

— Они разбегаются по материку, как песердеки при включенном свете, а некоторые даже ухитряются легализоваться. Вы можете себе такое представить, майор Понан?

«Да» или «нет»? «Да» или «нет»? — заметалась в мозгу майора единственная мысль. Как ответить, чтобы было правильно?

— Вы поражены? Вот и мы тут в Генеральном штабе тоже поражены. Думайте там скорее, Понан, после того, как вы угробили лучшую в планетном секторе группу спецназа, я не смогу вас прикрывать.

Когда экран погас, майор Понан еще какое-то время стоял по стойке смирно посреди кабинета. Может, минуты две, а может, и все десять. Он простоял бы так и дольше, если бы в приемной не хлопнули дверью. Тогда он очнулся и прошел к своему столу. Немного постоял, опираясь на столешницу, сел и обвел кабинет взглядом.

Это помещение так и не стало для него родным. Кабинет полковника Фемастера остался «бывшим кабинетом полковника Фемастера», и майор Понан до сих пор чувствовал себя здесь не в своей тарелке.

Нажав кнопку интеркома, он сказал:

— Капитана Двоора ко мне!

— Одну минуту, сэр, — отозвался лейтенант Фрумм, которого Понан поставил вместо секретаря. Своего секретаря полковник Фемастер забрал на новое место, а лейтенант Фрумм как нельзя лучше подходил для этой работы, хотя и числился помощником-референтом по организационной части.

Понан знал его уже пару лет и был уверен, что уж этот тихоня-фризонтал его не подставит и не будет скидывать кому-то информацию, как когда-то ему — Понану — сбрасывал информацию секретарь полковника Фемастера.

— Прошу прощения, сэр, капитан Двоор на выезде.

— На каком выезде? Где?

— На секретном, сэр.

— Но почему я ничего не знаю?! — возмутился Понан. Он испытал приступ страха перед жутким Нимом Роттером и теперь жаждал отыграться на ком-то из подчиненных.

— Возможно, сэр, вы не знаете потому, что выезд секретный.

Понан задохнулся от гнева, похоже, этот Фрумм над ним… А впрочем, это вряд ли.

— Хорошо, лейтенант Фрумм, — произнес майор Понан, беря себя в руки. — Чем вы сейчас занимаетесь?

— Вымеркой градуированной шкалы на штабной карте, сэр.

— Оставьте это пока и зайдите ко мне. Нужно обсудить кое-какую тему.

— Есть, сэр!

Через мгновение лейтенант уже был в кабинете и остановился напротив стола, уважительно вытянувшись перед начальством.

«Куда мы катимся», — в который раз подумал Понан, оценивая рост и стать лейтенанта Фрумма. А ведь это был всего лишь фризонтал, а не какой-нибудь породистый нороздул.

— Э-э… Присаживайтесь, лейтенант, — сказал майор Понан, указывая на стул.

Лейтенант сел, внимательно глядя на начальника.

— Вы слышали о результатах операции, которую мы недавно проводили?

— Нет, сэр. Ни о какой операции я ничего не знаю.

«Да, точно. Его держали в неведении», — вспомнил майор. На этом настоял капитан Двоор, сказав, что лишние осведомленные лица увеличивают вероятность утечки сведений к врагу, тем самым ставя под угрозу результат операции. Ну вот они постарались и к врагу ничего не утекло, но это никак не помогло против медлительных и ленивых архивистов Центрального архива.