– Ивлев сказал, что Натали не своим голосом говорила. Думаю, Лариса звонила.

– Сука она конченая! Ты хотел на ней жениться?

– Я хотел? – подозрительно вяло возмутился Матвей.

– Ну не я же! Я тебе не подхожу, а она в самый раз – простая, хозяйственная, да? Зачем эта стерва приходила?

– Она могла нас отравить.

– Тогда почему ты ее отпустил?

– Так не отравила. И ничего такого я не нашел.

– А ты искал?

– А зачем я в ванную за ней ходил?

– И глубоко искал?

– Следил за ее руками. Она все поняла, поэтому сегодня утром ушла, чтобы сделать Натали предложение, от которого та не сможет отказаться. Три миллиона и дом на Рублевке – не так уж это и много.

– Я не собираюсь договариваться с этими суками!

– И не надо. Нам нужно выиграть время, поговорить с ними в их логове.

– Как ты туда попадешь?

– Есть идея. Меня одна деталь смущает. Если Лариса привезла за собой Горбункова, то почему в Москву уехала на автобусе? Могла бы связаться с ним, он бы ее забрал. Так нет, у реки остался. Может, еще одна машина была? Или даже две? Вдруг нас со всех сторон обложили?

Дана встревоженно глянула в зеркало заднего вида. Они уже выехали на бетонку. Машин позади было много, непонятно, висел кто-то на хвосте или нет.

Да и стоит ли волноваться? С ней Матвей, он защитит. Как же здорово, что Лариса оказалась такой подлой сукой! Закончился их чертов роман! Теперь эта тварь не будет путаться под ногами. У Матвея остался только один свет в окошке!

Вода в реке холодная, темная. Чтобы увидеть руку, нужно вплотную поднести ее к маске. От подводного фонаря толку будет мало. Луч света растолкает темноту, но не муть. Да и нельзя привлекать к себе внимание. Вдруг на пристани кто-то есть? Или камеры засекут подводное свечение? Сток приходилось искать.

Все-таки Матвей нашел трубу, выходящую из бассейна и перекрытую решеткой. Ключом ее не открыть, только перепиливать. Вручную. Прутья толстые, справиться с ними не так-то просто. Их не отогнешь, если перепилить с одной стороны. Нужно резать сверху и снизу.

Ножовочные полотна хорошие, за железо хватаются цепко, но все равно работы много. А воздух в пятилитровом баллоне имеет свойство заканчиваться. Если не хватит, придется возвращаться на берег и дозаправляться, а это процесс непростой и долгий.

Матвей выбился из сил, его руки закостенели от усталости, но вот прут, подрезанный снизу, поддался усилию. Возможно, подпил сверху тоже достаточно глубокий, чтобы отжать арматурину. Самойлов отложил ножовку, схватился за железку двумя руками, поднатужился. Прут не сломался, но отогнулся. В решетке образовалась брешь.

Втиснуться в этот зазор можно было только боком. Матвею пришлось снимать баллон, руками проталкивать его за решетку, потом пролезать самому.

Оружия у Самойлова не было. Хватит с него трупов. Это во-вторых. А во-первых, он идет на разведку, в которой можно обойтись без ствола.

Будь его воля, Матвей вообще отправлял бы бойцов на разведку без оружия. Там, где требуется выследить и вынюхать, огневой бой вовсе не нужен. Более того, оружие придает разведчику излишнюю уверенность в своих силах. Там, где нужно убегать быстрее зайца, он может вступить в перестрелку с противником, геройски погибнуть, не выполнив задачу, или просто сорвать операцию.

Но финку Матвей с собой все-таки прихватил. Так спокойней.

Он спокойно, без суеты вернул баллон на спину и двинулся дальше. Но не успел проплыть вверх по трубе и двух-трех метров, как вынырнул на поверхность, подпертую сверху железобетонным сводом. Еще метр-два, и Матвей совсем выбрался из воды.

Акваланг можно снять, ласты – отбросить. Гидрокостюма у него не было. Удовольствие слишком дорогое, но не очень нужно. Футболка на нем, купальные шорты. Все это надо выжать и двигаться вперед. Главное, не потерять ножовку, запасные полотна к ней и тюбик с густой силиконовой смазкой.

По широкой трубе можно было идти, сгибаясь в поясе. Дно мокрое, скользкое, но Матвея это не смущало. Куда больше он опасался видеокамер или датчиков движения, которые сам так и не успел установить. Но на его пути не было ничего такого. Он пробирался вперед, подсвечивая себе дорогу фонариком.

Путь перекрывала решетка. Матвей готов был к встрече с ней. Он даже знал, где нужно спилить прут, чтобы продолжить путь.

Самойлов сменил полотно и, стараясь не шуметь, сделал надпил, на который наложил смазку. Теперь работа будет идти почти беззвучно даже в ускоренном темпе. Главное, не зарываться.

Матвей не изменил уже опробованному методу. Снизу он пропилил прут полностью, а сверху лишь подрезал его и отжал назад. Путь был открыт.

Еще одна перегородка находилась у шахтного колодца, из которого можно было подняться в купальный павильон. На один прут Матвей потратил почти час, настолько медленно его пилил. Ни один звук не должен был вырваться из-под ножовочного полотна.

Часы показывали половину четвертого ночи, когда он наконец-то подобрался к лестнице. Матвей помнил, что на люке стояла пальма, и вроде бы ничего не мешало ей сдвинуться в сторону.

Он легонько толкнул люк вверх. Потом еще и еще. Пальма сползала со своего места тихо, без шума, и в конце концов люк открылся. Матвей осторожно высунул голову, осмотрелся. В купальном павильоне темно и тихо. Только слышно, как гудят моторы, прокачивая воду через фильтры.

Сырая одежда ничуть не смущала Матвея. С ножом в руке он вышел из купального павильона. В доме все спали. Сон в этот час особенно крепкий.

Он прошел во флигель, где на первом этаже находились комнаты для прислуги. План был простой – проникнуть в спальню к Ларисе, связать ее, заткнуть рот, чтобы даже не мычала, взвалить ее на плечо, вернуться в купальный павильон, спустить добычу в шахтный колодец и затолкать в трубу.

Сама обстановка, в которой она окажется, развяжет ей язык. А если нет, Матвей пообещает спустить воду из бассейна. Это просто. Дернул за рычаг, поднял задвижку…

Но Ларисы в комнате не было. Кровать заправлена, вещей нет. Даже духами не пахнет.

Матвей усмехнулся краешком губ. Все правильно, Лариса больше не служанка, а важная персона. Она наверняка отхватила для себя апартаменты, в которых жила Дана.

Матвей осторожно поднялся на второй этаж, тихонько открыл знакомую дверь. В холле, спальне и кабинете никого. В игровой тоже ни единой живой души.

Но из холла, который объединял хозяйские комнаты, сочился свет. Слышались голоса.

Матвей осторожно подкрался к двери, за которой начинались покои Натали. Ее украшали красивые бархатные шторы, разведенные по сторонам и схваченные золочеными завязками. За одной из них можно было спрятаться.