Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уриэль изучал Джорджа ясным, пристальным взглядом.
— На этот раз Дамас ранил тебя в самое сердце. Но я чувствую, что это не из-за твоего потомка, лежащего передо мной.
Застывший и неподвижный, Джордж не мог говорить, глубоко вздохнув, он уставился на продуваемую всеми ветрами пустошь, которая отражала пустоту, которую он чувствовал внутри.
— Дамас забрал у Джорджа… — начал Джуд и сделал паузу, чтобы прочистить горло. — Подругу. Кэтрин была похищена Дамасом сегодня вечером.
— Я понимаю. — Выражение лица Уриэля оставалось спокойным, ни разу не дрогнувшим. — Мы можем справиться только с одной трагедией за раз. Достоин ли этот человек второго шанса, чтобы понести епитимью как Доминус Демонум? Или ты хотел, чтобы я спас его исключительно потому, что он твоей крови?
Джордж по-прежнему отказывался отвечать. Он чувствовал себя так, словно рана Александра передалась ему, боль распространялась, как смертельное повреждение, кровоточащее изнутри.
Джуд шагнула вперед.
— Этот человек, Александр Годфри, сражался на стороне Тьмы сегодня ночью, защищая Дамаса, пытаясь убить от имени принца демонов. Я бы сказал, что переход на сторону Дамаса — это достаточный смертный грех. И все же в этом человеке есть что-то хорошее. Он не исполнен злобы, как люди, которые полностью пали. Он был введен в заблуждение, следуя воле злого, обладающего высшей силой.
— Да. Я чувствую тьму внутри. Но я также чувствую свет. — Уриэль поднял голову потерявшего сознание мужчины с земли, положив руку ему на грудь. — Его травма, безусловно, убьет его достаточно скоро. Давайте посмотрим, хочет ли он получить второй шанс.
Вспышка света вырвалась из руки Уриэля, заставив Александра проснуться. Он закашлялся, когда его глаза распахнулись. Дико уставившись на склонившегося над ним ангела, он нахмурил брови.
— Я… Я… мертв?
— Нет, — сказал Уриэль. — Но ты очень близок к смерти. Если ты умрешь в этот момент, ты проведешь вечность в аду за свои земные преступления.
Взгляд Александра расширился еще больше, его юное лицо наполнилось страхом.
— Я не хочу умирать.
— Я могу спасти тебя, — сказал Уриэль. — Но если я это сделаю, ты больше не будешь человеком. Ты проживешь свои дни как сила добра, борясь со злом, которое развратило твою собственную душу. Отправляя их обратно в ад.
На лице Александра застыло озадаченное выражение, которое затем исказилось от боли, когда он схватился за рану на животе, его руки уже были измазаны алым.
— Я не хочу умирать, — повторил он.
— Это не ответ. Если я дам тебе эту силу снова жить, жить долго, ты должен посвятить свою жизнь силе Света.
Он кивнул, его пепельное лицо было мрачным, но решительным.
— Я согласен.
— Очень хорошо.
Опустив голову обратно, Уриэль разорвал рубашку мужчины. Джордж был свидетелем этого много раз. Он знал, что архангелу нужно было положить руки на голую кожу, чтобы излить свою собственную силу в любого человека, которого он превратил в одного из них.
Прижимая одну руку высоко к груди Александра, а другую к кровавой ране, Уриэль начал нараспев произносить слова сотворения.
— Ignis caeli venite ad me (прим. лат. Огонь небесный приди ко мне).
Раскаленный добела свет наполнил Уриэля до самых кончиков его крыльев, сияя, как звезда, слишком яркая для человеческих глаз. Свет переместился, заливая тело Александра, начиная с груди и проходя через все его тело.
— Lux autem in tenebris (прим. Свет в темноте освети его).
Неземное пламя лизнуло ночной воздух, сжигая старое, обновляя его дух небесным огнем. Александр вскрикнул от боли, выгибая спину, когда сверхъестественный ожог очистил его тело начисто. Смертельная рана на его животе закрылась, запечатавшись не более чем тонким шрамом, идущим сбоку, там, где меч Джуда вспорол его.
Уриэль наконец убрал руки с тела охотника. На данный момент он был одним из них, пополнив ряды охотников на демонов.
Новый охотник тяжело дышал, все еще находясь в шоке, но уже не так потрясенный, на его лице появилось выражение облегчения, как будто он очнулся от долгого кошмара.
— Лежи спокойно, — сказал Уриэль, наклоняясь над Александром.
Широко раскрыв глаза, мужчина оставался неподвижным, когда Уриэль прижался губами к губам Александра, ощутимая энергия закружилась в воздухе, когда поцелуем он передал ему силу просеивать. Когда Уриэль оторвал свой рот от губ Александра, он снова опустился на корточки, усталость захлестнула его, как это всегда бывало, когда он создавал охотников. Он встал, его собственная грудь вздымалась от напряжения. Глаза Александра закрылись, когда он погрузился в глубокий сон созидания.
— Джуд, отведи его к отцу Эбни. Как вы знаете, ему понадобится день или больше, чтобы прийти в себя.
Джуд сразу же повиновался, подняв Александра на руки.
— Джордж, я вернусь в Торнтон в течение часа, чтобы мы могли обсудить… есть ли она у Дамаса где-нибудь здесь, на земле.
Джордж кивнул, по-прежнему молча.
С оглушительным треском Джуд исчез, прижимая Александра к груди. Призрачный свет все еще мерцал вокруг Уриэля, остаток творения.
— Джуду не нужно было говорить мне. Я знаю, что эта леди, Кэтрин, больше, чем друг. Горе, изливающееся из твоей души, удушает.
Джордж никогда не спрашивал, как Уриэль может чувствовать эмоции других. Возможно, это был дар архангела. Он не знал. Он никогда раньше не совал нос в чужие дела. Но он был рад, что ему не нужно больше ничего объяснять.
— Тогда ты знаешь, — сказал Джордж, — что я должен сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть ее. Дамас… развратит ее. — Образы того, как он развратил бы ее, пронеслись в его сознании, пронзая свежей болью прямо в сердце.
— Да, — согласился Уриэль. — Он так и сделает.
— Я должен идти. — Джордж приготовился вернуться в Торнтон, чтобы разработать стратегию их поиска.
— Джордж, ты не только мой командир. Ты мой верный друг. Ты должен учитывать возможность того, что она может не вернуться.
Джордж пристально посмотрел прямо на архангела, который спас ему жизнь и который стал братом по оружию.
— Я не могу рассматривать такую возможность. Хотя ты сделал меня Фламмой Света, Уриэль, мое сердце все еще человеческое. Я никогда не оправлюсь, если не смогу вернуть ее.
Указывать на то, что у Уриэля было сердце ангела, а не человека, возможно, было жестоко, поскольку это было разделение между видами. Ангелы были созданы для власти и могуществ, щит непобедимости защищал их от слабости, от которой страдали люди. Люди были созданы для любви и красоты; их уязвимость была тем, что заставляло их чувствовать себя на самом глубоком уровне
