И увидел, как из пролома в стене один за другим скачут в траву ребята.

Их оказалось семеро — шесть мальчишек и девочка. Они ловко поддерживали друг друга, прыгая с двухметровой высоты. Девочка прыгнула последней. Валерий узнал командиршу Грету. Она была все в той же ярко-желтой рубашке с погончиками и в черной пилотке. Да и остальные — в похожей форме. Кроме двоих мальчишек. Те — «в штатском», но по длинным белым царапинам на коричневых ногах, можно было заключить, что и они имеют отношение к юным искателям шаров.

Грета издалека увидела Валерия и пошла к нему. Мальчишки за ней. Серьезные, деловитые. Двое, в пестрых футболках, сразу откололись от компании и медленно двинулись к Памятнику. Загребали сандалиями одуванчики.

— Салют, — сказала Грета Валерию, будто ожидала его здесь увидеть. Мальчишки также сказали «салют». И Валерий им — тоже.

На Грете было сразу три широких форменных ремня. От этого ее талия казалась еще более тонкой, «членистой», как «раковая шейка». Грета села недалеко от стула в траву, мальчишки тоже расселись. Будто уговорились с Валерием участвовать в заранее назначенном зрелище. Валерий смотрел на тех, что ушли в сторону кирпичной буквы. Они стояли к ней лицом, спиной, к остальным. В метре друг от друга. С опущенными плечами.

— Чего это они? — сказал Валерий с непонятной боязливостью.

— Это же Игорь и Минька, — отозвался самый маленький мальчик (в круглых очках с цепочкой) как о вполне понятном деле.

— Мирятся, — пояснила Грета.

Валерий постепенно вникал в ситуацию. Но…

— А почему здесь? Что это за буква «И»? Простите, я в Инске человек новый…

Мальчик с квадратным пластырем на пухлой щеке солидно растолковал:

— Она и есть буква «И». То есть памятник этой букве. Потому что союз «и» в нашем языке — знак содружества…

— Например, «Шурик и Даня», — серьезно сказал мальчик в очках.

— Оля и Павлик…

— Юлька и Надя…

— Митя и Сережка… — поддержали его несколько голосов. Озорно, однако без всякой подковырки…

— Мы и все… — более масштабно высказалась Грета. И добавила: — Памятник поставили три года назад, чтобы ребята не ссорились всерьез никогда. Хотя бы в Инске.

«Однако же случается…» — подумал Валерий и опять посмотрел на Игоря и Миньку. Те стояли друг от друга уже в полуметре. Потом, не поворачивая головы, один протянул вбок руку. Другой — навстречу. И они взяли друг дружку за ладони.

— Наконец-то… — проворчала Грета.

Игорь и Минька вдруг подскочили, будто угодили в крапиву. Обернулись, вприпрыжку помчались к остальным. Запыхавшись, остановились перед командиршей.

— Отдавай ремни! — потребовал тот, что в красно-черной футболке.

— Да! — поддержал его тот, что в желто-зеленой. — Мы уже… Да мы и не дрались по правде, да, Минь? Только зацепились чуть-чуть, а все сразу: ах, ох! Скандал, теленовости!.. Давай, тебе говорят!

Грета, поджав губы, сняла и протянула бывшим противникам два ремня. Они торопливо нацепили их поверх неформенных футболок.

— Еще и сидеть заставила нас… — пробубнил красно-черный Минька. И вдруг продекламировал:

— Шпана, — удовольствием сказала Грета. — Вот как врежу сандалем ниже копчика…

— А драться нельзя!! — ликующе возвестили Игорь и Минька.

— Это будет не драка, а воспитание… — Грета стала подниматься.

Игорь и Минька с хохотом помчались прочь. К стене с дырами. Остальные мальчишки за ними. И Грета. Потом она оглянулась, запоздало крикнула Валерию:

— До свиданья!

— До свиданья… Нет, подожди! Ты ведь сестра Лыша? Он сейчас где?

Грета вернулась.

— Он сегодня дома. Плечо разболелось. У него бывает так: то суставы, то еще что-нибудь… Мама не велела ему нынче на улицу нос показывать. Даже мобильник отняла…

— Бедняга…

— Да ничего не бедняга. Постонал, а теперь прыгает по комнатам на своем Роське. Обещает, что все равно сбежит… А у тебя к нему дело?

— Стул ему раздобыл. А то позавчера у него сбежал один…

— Если бы один… Хочешь, я отнесу ему? Он обрадуется.

— Отнеси. Скажи: от Валерия. А я потом позвоню…

Грета подхватила легонький стул, дурашливо отдала честь и умчалась за мальчишками. Они из пробоины в стене протянули руки, помогли забраться.

Валерий постоял с улыбкой внутри, встряхнулся. Что дальше-то? До обеда было далеко, можно гулять просто так. Искать двор, где Лыш вчера возился с «лапом», теперь не имело смысла. И Валерий пошел туда же, куда убежали ребята. Неторопясь. Миновал памятник букве И, потом оглянулся: «Вот ты, значит, зачем здесь…»

«Да…» — казалось, ответила кирпичная буква с достоинством… Буква И… Стоп, а почему сейчас-то она — И?

Валерий поморгал. Ведь он смотрел теперь с другой стороны, и по всем законам букве полагалось выглядеть как N! А она… так не выглядела. Была прежней.

Осторожно, словно здесь таилось колдовство (а оно и таилось!), Валерий обошел памятник по кругу. И откуда бы ни смотрел, выложенный из кирпичей знак оставался буквой И!

«Валерий и Лыш…» — подумал он.

«Валерий и … Юнка…»

«Валерий и ребята в Крепости…»

«Валерий и … город Инск…»

Осторожность вдруг сменилось весельем. «Так сразу и надо было объяснить!» — сказал Валерий Памятнику по-приятельски. Он ощутил себя мальчишкой в желтой форменной рубашке и с белыми царапинами на загаре. Разбежался, прошелся по траве колесом, подскочил к стене. Ухватился за край пролома и рывком взметнул себя в дыру. Ребят в поле зрения уже не было, а двор — такой же, как и позади.

Валерий глянул направо. А с левой стороны в этот миг раздался выстрел!

Там, слева, у груды битых кирпичей, стояли двое. Одного Валерий узнал сразу, это был Витя. Он держал в опущенной руке маленький блестящий пистолет. Из тупого ствола сочился дымок. Другой — пожилой и мешковатый — стоял от Вити в трех шагах, руки его были нелепо вскинуты.

Витя мельком глянул на Валерия. Произнес громко и официально:

— Господин Зубрицкий! Если вас не затруднит, подойдете сюда! Я прошу вас быть понятым при изъятии у этого господина непринадлежащего ему имущества.

Валерий — странное дело! — не очень удивился. Будто была какая-то игра. Прыгнул из пролома, подошел.

— К вашим услугам, подпоручик…

Но «господину с непринадлежащим имуществом» все это не казалось игрой. Лицо его было серым. Он хрипло выговорил: