Для Ларри это было нечто вроде суперспособности, какие бывают у героев комиксов. Кто-то притягивает металл, кто-то умеет летать или дышать под водой, а вот Ларри, к примеру, умел говорить на «космическом языке», и от этого чувствовал себя героем.

Он ходил в третий класс, когда Идаабрамовну переехал грузовик. Почему-то именно грузовики убивали близких Ларри людей. Потом он долго боялся, что мама тоже попадет под грузовик (это и в самом деле произошло, но тридцать лет спустя), и тогда он останется совсем один и, может быть, его тоже настигнет смерть под колесами. А через несколько дней после смерти няньки к Ларри пришел ее муж-старичок и принес целую связку книг. Там были Жюль Берн, Фенимор Купер, Джек Лондон и Конан Дойл. Старичок сказал, что Идаабрамовна хотела, чтобы эти книги достались Ларри. Так ему пришлось научиться еще и читать по-русски.

Как ни странно, способность к языкам у Ларри оказалась какой-то неправильной: в школе он с большим трудом зазубрил пару сотен французских слов, которые мгновенно испарились из памяти, как только был сдан экзамен. И с итальянским у него не ладилось — какое-то время они с матерью прожили в итальянском квартале, и все соседские пацаны болтали на улице исключительно по-своему, а Ларри продвинулся в итальянском не дальше, чем Идаабрамовна в английском. Зато русский не забылся и потом очень пригодился в армии.

В армию Ларри отправился сразу по окончании школы. Денег на колледж у матери не было, Ларри в лучшем случае ждала неблестящая карьера на единственном в Лоусвилле (сюда они переехали, исколесив после Флориды еще пять или шесть штатов) большом предприятии, где всегда требовались рабочие руки — химкомбинате. Начав с грузчика, он, может, к сорока годам дослужился бы до бригадира грузчиков или даже до мастера, пил бы по вечерам с такими же грузчиками в баре, женился бы на официантке или прачке, завел бы детей, которым тоже в жизни ничего не светило бы… В общем, он выбрал армию. И не зря.

Армия дала ему все: образование, материальную независимость, самоуважение. Он начал обычным рядовым, а в результате закончил военную академию и параллельно получил степень магистра по славянским языкам. Он бесконечно практиковался в русском, а кроме того, овладел в совершенстве польским, чешским, словацким и словенским, а еще вполне прилично выучил болгарский и македонский.

А в начале 1980-го Ларри Фримена пригласили служить в специальное подразделение «Дельта». В поисках подходящих людей офицеры из «Дельты» регулярно объезжали страну, просматривали тысячи личных дел и тестировали сотни офицеров, из сотни отбирался максимум один — нужны были лучшие из лучших.

Ларри служил тогда на военно-воздушной базе «Авиано» в Италии. Ему сделали предложение, и он не отказался. Он давно ждал случая вырваться из штабной рутины, забросить подальше бесконечные распечатки радиоперехватов, которые ему приходилось нескончаемо перелопачивать в поисках чего-нибудь интересного. Правда, пришлось пройти еще один тяжелейший курс физической подготовки, поскольку нормативы для сотрудников «Дельты» были куда как выше, чем в обычных армейских частях. Снайперская и скоростная стрельба, все виды холодного оружия, единоборства и выживание в совершенно нечеловеческих условиях — всему нужно было фактически учиться заново. Но оно того стоило.

Хотя боевое крещение едва не закончилось для Ларри героической гибелью.

В апреле того же 1980-го он в составе группы под началом майора Фитча участвовал в спецоперации по освобождению заложников в Тегеране. Командовал операцией сам создатель «Дельты» полковник Чарлз Беквит.

К сожалению, операция закончилась полным провалом.

Из восьми вертолетов, поднявшихся с борта авианосца «Нимиц» в Персидском заливе, только шесть достигли контрольной точки «Пустыня-1». Она действительно находилась в пустыне, в двухстах милях к юго-востоку от столицы Ирана. Но из долетевших шести еще одна машина оказалась неисправной. С оставшейся техникой Беквит продолжать операцию не решился. Он отдал приказ возвращаться.

«Проверить снаряжение и покинуть вертолеты, — скомандовал своим людям Фитч. — Перегружаемся в самолеты».

Беквит лично наблюдал за погрузкой. Было около трех часов ночи. Двигатели самолетов низко гудели, разогреваясь. По взлетной полосе неслись пыльные вихри, видимость была практически нулевая.

Ларри с товарищами, пригибаясь к земле и пряча глаза от летящего в лицо песка, бежал к самолету, оставалось метров пятьдесят, а может и меньше, когда самолет вдруг вспыхнул синим огнем и раскололся пополам. Жуткой силы взрывной волной Ларри отбросило на добрый десяток метров и, ударившись затылком о бетон, он на несколько секунд отключился.

Оказывается, из-за плохой видимости один из вертолетов, выруливавший на заправку, столкнулся с тем самым ЕС-130, в который должна была загружаться группа Ларри.

Жар был страшный, Ларри видел вокруг тела, многие лежали неподвижно, в нелепых позах. Пламя, освещая бескрайние барханы вокруг, поднималось вверх метров на сто. В любой момент могли взорваться боеприпасы. Беквит стоял так близко к огню, что на нем дымилась форма, но благодаря его самообладанию и четким приказам операция все-таки завершилась, и с минимальными потерями.

Вертолеты были взорваны, а группы загрузились в три оставшихся самолета и покинули пункт «Пустыня-1».

С первыми лучами солнца Ларри летел над Оманским заливом. Операция закончилась, по сути, и не начавшись. После колоссальных затрат времени и нервов, труда и пота все оказалось напрасным. Восемь человек «Дельта» потеряла убитыми, и заложники не были спасены. Но Ларри остался жив.

Потом было много чего еще. Гренада, Никарагуа, Балканы… Несмотря на статус «Дельты» как подразделения, предназначенного исключительно для антитеррористических операций по освобождению американских заложников на территории других государств, Ларри пришлось участвовать и в диверсионных операциях.

Чувство боя, ни с чем не сравнимое, опьяняющее, когда бушует кровь, разум отключается, работают только инстинкты. Когда есть задача, которую необходимо выполнить, и есть бешеное желание выжить. Когда рвешься вперед. Зигзагом, винтом, перекатом, как угодно, но только вперед! Остановка — смерть! Как любил Ларри это чувство, словно наркоман он хотел испытывать его снова и снова. Во рту привкус крови. Ноздрями ловишь запах крови врага, кожей осязаешь уходящее из мертвого тела тепло. Дикарские, неандертальские инстинкты. Они дают силы, артерии и вены вздуваются от бушующей крови, обостряется до предела слух, зрение, интуиция. Кто сам не испытал этого, вряд ли поймет…

Шесть лет Ларри отдал «Дельте», участвовал не менее чем в пятнадцати спецоперациях и получил тяжелое ранение в ногу в январе 1986-го. Не только в ногу: осколки от разорвавшейся в десяти шагах гранаты извлекали из всего тела — всего тридцать один кусочек металла. Но ногу пришлось собирать буквально по клочкам. Полгода он провалялся в госпитале. Врачи сделали все возможное и даже невозможное. Нога в конце концов зажила и даже хромота была почти не заметна, но стандартам «Дельты» Ларри Фримен больше не соответствовал. Ему присвоили звание майора, вручили «Пурпурное сердце» и распрощались.