Каждая жертва представляла собой неоспоримое доказательство его преступного поведения (мертвое тело), однако пациент продолжал следовать прежней модели поведения. В итоге он оправдал убийства развращенной натурой своих жертв (человеческий мусор) и все возрастающей эгоцентричной уверенностью, что его никогда не арестуют, так как он изобретателен в сокрытии улик, а также оказывает неоценимую помощь обществу».

Гейси, подвели итог врачи, «демонстрирует крайне успешный карьерный рост и умение поддерживать межличностные отношения, манипулировать окружающими и симулировать… психическое расстройство… И наконец, как истинный социопат он пришел к тому, что считает собственные проблемы результатом непрофессионализма или обмана со стороны других людей или расплатой за безнравственность ряда молодых людей, с которыми ему не повезло контактировать».

По мнению родной сестры обвиняемого, Джон был «ходячей копией отца»: тот же характер, те же привычки. Джон Уэйн Гейси-старший, машинист из Чикаго, который родился на рубеже веков в семье польских эмигрантов, был трудолюбивым перфекционистом, строгим родителем и настоящим кормильцем семьи. Однако он злоупотреблял алкоголем и в пьяном виде превращался в жестокого «мистера Хайда», бил жену. Гейси-старший не умел показывать чувства. Эмоции он продемонстрировал всего один раз, разрыдавшись из-за ареста сына в Айове по обвинению в гомосексуализме.

Однажды ночью – сыну тогда было 2 года, а жена, Мэрион, только вернулась из больницы с трехмесячной дочерью – Гейси-старший вернулся домой и выбил жене несколько зубов. Она выбежала на улицу, Джон-младший и его старшая сестра в ужасе подняли крик. Отец вышел из дома и избил жену еще раз и швырнул ее на тротуар. В конце концов приехала полиция. Повзрослев, Джон-младший старался приходить матери на помощь, за что отец прозвал его маменькиным сыночком и сестричкой. Дети любили отца, но каждый вечер перед ужином в страхе ждали, когда стихнет его брань на первом этаже. После чего глава семейства появлялся в дверях, неизменно пьяный, и мать накрывала на стол.

Маленький Джон был любящим ребенком, всегда готовым услужить. Соседка вспоминала, с каким удовольствием малыш помогал матери в саду. Даже в раннем детстве, говорила она, он был тружеником. Однако отца он радовал нечасто: ребенку не удавалось соответствовать завышенным стандартам Гейси-старшего. Когда у сына что-нибудь не получалось, отец называл его идиотом.

Однажды под крыльцом, где Джон любил играть, Мэрион Гейси нашла сумку со своим бельем. Мальчику нравилось ощущение от прикосновений к шелку или нейлону. Во время беседы с психиатром обвиняемый вспоминал, что мать в наказание заставляла его носить свои трусы. А младшая сестра рассказала, что отец, узнав об этом, выпорол брата кожаным ремнем.

Сам Гейси рассказал судебным психиатрам, что его психосексуальная история началась в возрасте 6-10 лет, когда дочь-подросток одной из подруг матери раздела его, чтобы с ним поиграть. Также он вспомнил, как в 8–9 лет устраивал шуточные бои с одним из отцовских коллег, который любил прижимать голову мальчика себе между ног. Между 10 и 12 годами одна девочка пожаловалась, что Джон с ее братом стянули с нее трусы, и отец выпорол мальчика. По словам Гейси, он начал встречаться с девушками в 16 лет, а первый половой акт произошел в 18. О половой жизни говорила с ним только мать, внушая сыну, что секс прекрасен и должен происходить только по обоюдному согласию.

В молодости Джон предпочитал «нормальные» отношения с девушками, хотя оральный секс ему не нравился: после него Гейси не мог поцеловать партнершу. В 21 ему отказали в ответ на предложение руки и сердца, а через год он женился на другой. Первый гомосексуальный опыт у него произошел после того, как жена забеременела: Джон напился с другом, и тот сделал ему минет. Гейси никогда не обсуждал с отцом секс, но сообщил ему о своей нетрадиционной ориентации. Мэрион Гейси впоследствии признавалась, что муж был готов убить сына.

Гейси был умным ребенком, но в выпускных классах частенько спал на уроках и спорил с учителями. Иногда он жаловался на нехватку дыхания и боль в груди; у него бывали обмороки и судорожные припадки, и время от времени мальчика госпитализировали. Врачи опасались, что повторяющиеся обмороки в будущем могут привести к психомоторной эпилепсии. Когда в подростковом возрасте у Джона случился припадок в доме друга, к нему даже вызвали священника для соборования. Врачи так и не определили точную причину обмороков, и когда Гейси повзрослел, его друзья сочли его недуг проблемами с сердцем.

Среднюю школу Гейси окончил с отличными оценками по английскому и естествознанию и хорошими по математике; поведение оценивали как благоприятное. В старшей школе Джон, по словам одного из его родственников, полюбил «зависать с парнями в форме». Обе сестры рассказывали об участии Джона в местной организации гражданской обороны, благодаря чему он катался по местам происшествия и пожарам на машине с белой мигалкой. Отцу Гейси, одолжившему денег на покупку автомобиля, в итоге надоели все эти поездки, и он снял крышку распределителя зажигания. Гейси, который к тому моменту уже бросил школу, разозлился и сбежал, никого не предупредив, в Лас-Вегас.

Джордж Виковски, управляющий моргом Палм (Лас-Вегас), сообщил, что Гейси работал и в похоронном бюро, и на санитарном автомобиле, чьими услугами они пользовались. Виковски помнил юношу как вежливого и услужливого, жалоб на него не было. По словам управляющего, Гейси почти не имел дела с трупами, разве что при разгрузке автомобиля.

В двадцать с небольшим Гейси вернулся в Чикаго и занялся торговлей, что отточило его навыки манипуляции. Он работал на обувную компанию «Нанн Буш», которая направила его в Спрингфилд, штат Иллинойс, где он впервые прикоснулся к политике.

В магазине Спрингфилда, куда его перевели работать, Гейси встретил Мэрион Майерс, на которой женился после 9 месяцев ухаживаний. После помолвки молодого человека повысили до начальника отдела. Жена родила ему сына, и он вел себя как типичный гордый отец. Соседи отметили, что супруги любили мальчика и казались прекрасными родителями. Наличие семьи, репутация трудоголика и искренняя вовлеченность в дела Американской молодежной торговой палаты открывали перед Гейси перспективное будущее.

Затем он переехал в Ватерлоо, Айова. Именно там все и началось, но первых тревожных сигналов никто не заметил.

Ватерлоо – столица округа Блэк-Хоук. Это скучный промышленный городишко с населением в 75 000 человек. В начале 1966 года Джон Гейси с женой и сыном переехали в этот оплот рабочего класса. А спустя 13 лет после него там появились мы с Грегом Бедоу и Джо Хейном, чтобы разузнать о нашем обвиняемом как можно больше.

О прибытии Гейси – нового управляющего трех ресторанов «KFC» – даже сообщили в газете «Курьер», видимо приняв его резюме за чистую монету. В статье цитировались приукрашенные сведения о том, что в Спрингфилде Гейси управлял несколькими магазинами и имеет диплом экономиста и менеджера. В Ватерлоо его позвал тесть, Фред Майерс, который несколькими годами ранее приобрел франшизу «KFC» и теперь нуждался в помощи. Хотя он был не в восторге от Джона и до самой свадьбы уговаривал дочь не выходить за него, Майерс все-таки предложил Гейси работу в знак примирения и чтобы быть ближе к дочери и внуку. Как он и предполагал, зять оказался хвастуном и лжецом. Тем не менее Майерс ему хорошо платил: около 15000 долларов в год и 20 % от выручки.