Так он и сообщит Гаврюшенко, если в суматохе тот еще не забыл о своем поручении. Введение в городе схемы «Импульс» и осуществление массированной операции по задержанию в связи с четвертым появлением охотника за головами требовали подключения всех людских ресурсов, огромных средств и сил. Причем усилия эти были заведомо бесплодными, о чем свидетельствовала практика поимки серийных убийц на юге России. Там по крайней мере можно было использовать специфику их сексуальной ориентации, тогда как Дровосека данная сторона дела нисколько не интересовала.

Это было так же очевидно, как и то, что, если в течение сорока минут Трикозу не удастся добраться до поселка Дьяково, расположенного в трех километрах за окружной по правой стороне московской трассы, строительные работы на его участке затормозятся как минимум на неделю. Подрядчик не будет ждать, несмотря на то что его прислали Сергею Романовичу те люди, для которых он был и царь, и бог, и, как говорится, воинский начальник, а без точной договоренности с подрядчиком, через которого шла зарплата работягам, закончить плотницкие работы на кровле и начать укладку черепицы не удастся.

Всякие телефонные переговоры о делах на стройке они с самого начала категорически исключили, а у следователя Трикоза были все основания полагать, что до конца недели ему больше не удастся выкроить время. Управление в последние дни все больше напоминало сельский стадион в дни межрайонного первенства. С той разницей, что до сих пор все забеги проходили на месте, а участников густо поливали сверху. Во избежание еще более крупных неприятностей следовало находиться под рукой у начальства, что напрочь ломало график Трикоза.

Повышенные нагрузки Сергей Романович возложил на себя около двух лет назад, когда в ходе расследования нескольких второстепенных уголовных дел (других ему и не доставалось) впрямую столкнулся с фактом существования в городе весьма значительного числа незарегистрированных предприятий. Об этом было известно и раньше, но в ходе контактов с налоговым управлением, а позднее и с налоговой полицией всплыли адреса всех этих контор и имена руководителей.

При этом нелегальные фирмы функционировали бесперебойно и никто их не трогал.

Следователь Трикоз быстро сообразил, какие возможности кроются в этом заурядном явлении, и поначалу без особой суеты занялся сбором и анализом материалов. Это оказалось далеко не простым делом. Ему пришлось использовать все приобретенные за десятилетие службы в управлении навыки. Налоговики знали не все, но и эта информация во многом была заблокирована серьезными деньгами, которые они получали от нелегалов. Сергей Романович твердо решил, что в этой устойчивой схеме есть место и для него. Чтобы сделать результаты его разработок более-менее осязаемыми, требовалось время.

Действуя медленно и осторожно, путем взаимных услуг и одолжений, сопоставления фактов и обстоятельств, иногда попросту выкупая сведения, через полгода он располагал гораздо большим материалом, чем имела налоговая полиция, — в том числе дискетами и копиями финансовых документов, подтверждавших прямо или косвенно осуществление нелегалами подпольных сделок на суммы от сотни тысяч до полутора десятков миллионов долларов. Не говоря уже о персональных досье главных фигурантов.

Теперь у него был выбор — и он его сделал, из множества выделив шесть подпольных структур, перспективы роста которых казались ему особенно обнадеживающими. Их основатели были людьми осторожными, рассудительными и вели себя соответственно, не дурея от больших денег, возникавших вроде бы из воздуха.

Этот воздух пах тяжелыми и редкими металлами, серой, фосфором, нефтью и синтетическими углеводородами, удобрениями и изотопами — смесь как в аду, и, как в аду, каждый неосторожный шаг здесь мог оказаться катастрофой. Нравы здесь утвердились простые, хотя среди руководителей-подпольщиков попадались и лица с дипломами докторов наук.

Свой компромат следователь Трикоз собирал, как собирают портфель акций, надеясь получить стабильный доход, и спустя год уже мог с уверенностью сказать, что его «акции» растут в цене день ото дня. Все это стоило огромного и кропотливого труда — при этом он не забывал и о прямых служебных обязанностях, что отнимало массу драгоценного времени.

В конце первого года на квартире свояченицы, временно уступившей ему якобы для служебных надобностей свою хрущевскую «распашонку», он собрал маленькую конференцию. Тут были представлены все шесть владельцев избранных им фирм, явившиеся без охраны, и сам Сергей Романович, слегка взволнованный, но вполне владеющий ситуацией.

Все прошло благополучно, если не считать того, что спустя некоторое время персоной следователя Трикоза почему-то живо заинтересовались довольно высокопоставленные чиновники из управления внутренних дел Но копать под Сергея Романовича было бесполезно — по службе ему нельзя было предъявить ни единой серьезной претензии.

Шестерка же бизнесменов, явившихся на конференцию, была поставлена в известность о том, что объем сведений, на сегодняшний день имеющихся в прокуратуре, позволяет «закрыть» каждого из них в пределах от восьми до пятнадцати. Даже с учетом нынешних мягких нравов. При этом следователь Трикоз дал ясно понять, что именно он контролирует движение этой информации и в случае причинения его особе малейшего ущерба делу будет дан ход. В технологию он не стал вникать, одних цифр и фактов, приведенных следователем, хватило, чтобы убедить всех шестерых, что платить так или иначе придется. Они были к этому готовы, и суммы, запрошенные Сергеем Романовичем, на общем фоне их расходов выглядели вполне приемлемо.

Здесь же были обсуждены способы передачи денег через третьих лиц, разные для каждого из шести нелегалов. Об этом следователь позаботился заранее.

Банальный милицейский рэкет, но все было сделано чисто и просто. Каждый из этой шестерки имел внушительную «крышу», но в данной ситуации им было гораздо проще расстаться с незначительными, по их меркам, деньгами, чем пускать в ход тяжелую артиллерию. Это был и не бандитский «наезд», обычно приводящий в бешенство людей, зарабатывающих деньги головой.

То, что раскопал Трикоз, должны были раскопать их собственные службы внутренней безопасности, на которые они только впустую тратили средства, — все эти каналы утечек, продажных дешевок-партнеров, проколы в организации сбыта и транспорта, ошибки финансовых контрагентов.

Первое, что он сделал, когда начали поступать регулярные выплаты, — приступил к строительству дома, о котором давно мечтал.

Этот дом и был той целью, ради которой Сергей Романович взялся за титаническую задачу исследования грязного белья половины городских деловых людей. Участок для дома был приобретен еще два года назад, когда в УВД и прокуратуре возник кооператив застройщиков «Березняки», выбивший из городских властей просторную пустошь на окраине Дьякова, примыкавшую к смешанному лесу и пруду, в котором отродясь ничего не водилось. Вскоре туда подвели и коммуникации — силами «спонсоров», которых среди строительно-монтажных фирм вдруг обнаружилось хоть отбавляй.

До поры участок следователя Трикоза пустовал, вокруг же, как грибы, перли из подзолистой почвы мавританские особняки красного кирпича, белые бунгало из стали и тонированного стекла; даже какой-то угрюмый готический замок серого гранита возводился на самой высокой точке «Березняков», причем кому он принадлежит, не удавалось выяснить даже Сергею Романовичу, съевшему на этих делах не одну собаку.